Неожиданно Пенелопу кто-то схватил сзади. Она почувствовала конец возбужденного члена, прижатого к ее ягодицам, обернулась и увидела, что это доктор Джонс, педиатр, у которого она наблюдалась еще ребенком. Сейчас он стоял, спустив брюки до лодыжек, с застывшей пьяной похотью в глазах. Она что есть силы ударила его в живот и побежала, пытаясь прорваться через быстро растущую толпу. Она увидела, что многие мужчины спустили штаны, а женщины задрали юбки. Но еще большее количество начали разрывать друг на друге одежду: лопались лямки бюстгальтеров, трещали брюки и платья.

Нужно удирать отсюда. Нужно возвращаться домой.

Она пробилась сквозь группу подростков, обогнула группу мужчин, похожих на рокеров. Позади был слышен крик Диона. Это был рев, вопль торжествующей похоти, но одновременно и крик боли, растерянности и разочарования. Пенелопа уловила этот крик, и внутри у нее все перевернулось, из глаз потекли слезы, но она продолжала бежать, преодолев одну полосу деревьев и двигаясь дальше. Сквозь листву справа смутно просвечивала дорога, а на ней машины, некоторые с непогашенными огнями.

Меньше чем через минуту она была у забора. Винный завод перед ней был освещен, кажется, свет горел во всех помещениях. И везде были люди, много людей — на подъездной дорожке, на автостоянке, на крыше товарного склада. Она слышала музыку, транслируемую через усилитель, видела маленькие фигурки танцующих.

Раздался выстрел — стреляли, кажется, из автомата, — и в нескольких окнах главного здания замигали огни. Затем послышались крики, а за ними последовала тишина.

Возвратиться в дом она не могла.

Пешком до города было очень далеко, но, может быть, там на дороге остались машины с невынутыми ключами. Наверняка можно будет найти хотя бы одну такую машину. Особой рассудительностью в эту ночь люди, кажется, не отличались.

Разумеется, не отличались. Причем это еще слишком мягко сказано.

Она побежала через виноградник по направлению к улице, следя, чтобы никто не выскочил на дорожку и не начал ее преследовать. Из облаков выглянула луна, осветив все вокруг своим светло-пурпурным сиянием.

Что же все-таки произошло? Неужели матери все эти годы тайно обрабатывали этих людей, совращали с пути истинного баптистов и методистов, католиков и протестантов, отвращая их от христианства, чтобы заставить поклоняться Дионису? Это казалось невозможным, и все же другого объяснения этому… паломничеству не было. Действительно, почему многие сотни пьяных людей нагрянули на винный завод в предчувствии возвращения давно умершего греческого бога?