Пенелопа посмотрела на Кевина, стоящего рядом. Он выглядел озабоченным.

— Час от часу не легче. Ты думаешь, что в данном случае, когда они двое, это лучше, чем Холбрук один?

— Может быть, сбежим отсюда, пока не поздно? — предложила Пенелопа.

— И куда? Ты что, не видишь, в каком состоянии этот парень? А ведь он легавый! — Он покачал головой. — Там очень опасно.

— Ты слышал, как Холбрук сказал, что они могут «использовать» меня?

— Мне это тоже не понравилось, — признался Кевин.

— И как по-твоему, что они могут придумать?

— Насколько я могу судить, у них вообще нет никакого плана.

— Так что же нам делать?

Кевин пожал плечами.

— Не знаю, — проговорил он. — Не знаю.

* * *

Джек оказался не таким уж плохим.

Конечно, он был легавым, при этом консервативным, практичным, неуступчивым, но та мрачная холодность, которую она почувствовала при первой их встрече, была результатом стресса, голода и недосыпания. Отдохнувший, насытившийся и расслабившийся, он оказался приятнее Холбрука и неизмеримо более человечным. Пенелопа с Кевином поняли, что с ним они поладят, и довольно легко.

Она бросила взгляд на Джека, который спал свернувшись на диване. Кевин сидел на полу напротив нее, откинувшись спиной на стену, читал что-то из записей Холбрука. Сам учитель, как всегда, находился в подвале.

Они все здесь начали потихоньку сходить с ума. Поначалу это выглядело даже забавно, и она уже не в первый раз подумала, что не лучше ли было, если бы они остались там, снаружи, путешествовали бы в машине, а не прятались здесь. В прежние времена она иногда думала о лежачих больных, прикованных к постели, которые только благодаря телевизору получают сведения о жизни вселенной. Они смотрят новости, информационные передачи, фильмы, сделанные специально для телевидения, «основанные на подлинных событиях», видят выстрелы, грабежи, насилие и уверены, что мир за дверями их палаты полон опасности, что за каждым углом любого поджидает насильственная смерть. Ведь безумие питает само себя. И вот теперь девушка вдруг задумалась: а не происходит ли то же самое с ними, когда они, закрывшись в доме Холбрука, демонизируют тот страшный мир за окнами?

Но демонизировать мир, в котором действовали реальные дьяволы — а может быть, все-таки боги? — очень трудно.

Ну кто такой Дионис, в самом деле? Бог? Монстр? Мысль о том, что он монстр или дьявол, была приятнее. Тогда по крайней мере можно представить себе способ борьбы с ним.

Гораздо труднее вообразить перспективу сражения с богом.

Кевин отложил книгу, встал и потянулся. Посмотрел на спящего Джека на диване, затем сделал знак Пенелопе пройти с ним на кухню.