Я брела, словно во сне. Никогда ещё со мной не происходило так много удивительных вещей сразу! Только сегодня я была в Лондоне и вот уже прогуливаюсь по лесу в районе Сауз Хэмптона, на юге страны. Да в какой компании! Лучшего дня рождения даже представить себе нельзя!

Мы перешли узкую проезжую дорогу и зашагали по мягкой, усыпанной прошлогодней листвой лесной тропинке. Минут через пять и правда показался обрыв. Взглянув вниз, я увидела изумрудно-серые волны, которые с шумом врезались в берег. Они бились о камни и стремительно откатывались назад, пенясь и шипя.

– Как красиво! – воскликнула я и невольно сжала руку Роберта.

Он тоже сжал мою ладонь, да так сильно, что я чуть не потеряла сознание от боли.

– Прости, прости! – с отчаянием в голосе попросил Роберт, заметив, вероятно, что я изменилась в лице. – Не могу понять, почему в твоём присутствии мне так сложно контролировать свои чувства?! Поверь, я пытаюсь с этим справиться и вроде у меня неплохо получается… Но когда ты невзначай касаешься меня, происходит что-то необъяснимое, и держать себя в рамках уже невозможно.

– Хорошо, больше не буду тебя трогать, – пообещала я, потирая ноющую руку.

– Очень больно? – голос Стронга был полон раскаяния.

– Нет, не очень, – соврала я.

– Не лги мне, Мила, когда тебе плохо, я это чувствую. И оттого мне становится хуже вдвойне. Наверное, чтобы научиться спокойствию в твоём присутствии, понадобится немного времени. Ты согласна потерпеть?

– Роб, – я хотела было сказать, что времени у нас нет, ведь мне нужно уезжать, но, заглянув в бездонные глаза англичанина, сдалась:

– Хорошо.

Удивительно, но моим планам поскорее исчезнуть из Англии не суждено было осуществиться. Всю следующую неделю мы с Робертом провели в блаженном ничегонеделании. Гуляли в заповеднике, расположенном по соседству, обедали в маленьких сельских ресторанчиках, ходили на берег, чтобы полюбоваться проливом, освещённым заходящим солнцем.

Мы много разговаривали о моём детстве, об отце, о моих первых обидах и слезах. Я описывала ему свой дом, университет, маму и Антона. Смеясь, вспоминала, как познакомилась с Лавровским и как приняла спонтанное решение полететь с ним в Лондон. Однако я старалась не сболтнуть лишнего и ни слова не сказала о Лёхе и своих перемещениях в созданных им реальностях. Не упоминала и о доме, куда так стремилась попасть, и в дне которого была зашифрована информация, так сильно осложнившая мне жизнь.

По вечерам мы усаживались рядом с камином и читали английскую классическую литературу, представленную в библиотеке. Как же восхитительны были эти вечера!