— А, ничего, — Инна мазнула его по носу углом цветастого платка. — Я люблю дождь. Я люблю жизнь. Я хочу наслаждаться всем, чем можно.

Павел посмотрел на нее.

«Как сияют ее глаза! Как приятна на ощупь ее нежная кожа. Люблю, люблю…»

Он прижал девушку к себе. Сжал в объятиях.

— Инна, любимая, — прошептал он, ощущая смешанное с ужасом странное блаженство.

— Эй, ты чего? — смеясь, она слабо отталкивала Павла.

— Я люблю тебя.

Она ослепительно улыбнулась, сверкнув крепкими белыми зубами.

Павел выпустил Инну. Огляделся.

Улица, по которой они шли, здесь пересекалась с двумя другими, образуя треугольник. На пересечении улиц, в тридцати шагах от них, стоял цветочный ларек.

— Подожди, я сейчас.

Инна, улыбаясь, открыла рот, но тут у нее в сумочке заиграла мелодия. Она полезла в сумочку.

— Сейчас, — сказал Павел.

— Давай-давай, — она шутливо погрозила ему кулачком. Приложила сотовый к уху.

Павел, пятясь, в каком-то безумии пожирал ее глазами, прекрасную, ослепительную в сиянии дня. Его губы сами собой раздвигались в счастливой улыбке.

Он остановился, услышав, как Инна с тревогой в голосе спрашивает: «Алло? Кто это?» На ее лбу пролегла морщинка.

Слушая, посмотрела на него. Павел, подняв руки, указательными пальцами нарисовал в воздухе сердечко. Инна, рассеянно улыбаясь, сделала то же самое пальцем свободной руки.

Павел перестал пятиться, развернулся. Через пустынную проезжую часть он шел к цветочному ларьку, который, приближаясь, увеличивался в размерах и покачивался вместе с землей в такт его шагам.

Через витрину он разглядывал цветы, и одновременно видел отражающийся в витрине призрак Инны. Из-за поворота, гася скорость, с визгом тормозов выехал тот самый черный «вольво», который Павел видел пять минут назад. Опустив стекло, водитель что-то спросил у Инны, которая стояла к нему спиной. Вздрогнув, она обернулась, все еще прижимая к уху мобильник.

На пороге ларька показалась продавщица.