— Что такое? — спросил Чернухин.

Его голос доносился издалека. Быстров ощутил, что на секунду оказался в другом месте, в холодной черноте на краю Вселенной.

Он услышал, как кто-то чужой говорит его устами:

— Она живая.

Инна моргнула, повернула голову и уставилась прямо на него. Схватила капитана за руку.

Быстров отшатнулся.

Чернухин заорал благим матом.

Один из молодцев, выронив сигарету, с открытым ртом уставился на ожившего мертвеца. Другой побледнел, хватаясь за сердце.

Павел вытаращился на Инну. В его глазах не было сейчас любви — только ужас. Так доктор Франкенштейн смотрел на собственное творение, оживающее в свете блистающих молний.

— Инна… — прошептал он.

Инна стояла и смотрела, как Павел медленно отходит от нее, улыбаясь и посылая воздушные поцелуи. В сумочке заиграла мелодия. Инна опустила глаза, расстегнула сумочку, достала мобильник. На дисплее прочитала имя абонента: ВАЛЕРА.

Баринов.

Нажала кнопку. Подняла глаза.

— Сейчас, — говорил Павел, отступая. Его глаза озарились внутренним светом. Он показался Инне прекрасным ангелом в сиянии лета.

— Давай-давай, — сказала Инна, грозя ему кулачком.

Приложила мобильник к уху.

Связь была плохая. Инна не слышала, что говорит Баринов. Ей было так хорошо… Инна почему-то решила, Баринов позвонил, чтобы поздравить ее. С чем? Может, с будущим материнством? Инне казалось, что ничего нет лучше и правильнее для всех, и все должны за нее радоваться.

Глядя, как Павел останавливается у дороги, напряженно вслушалась.

Она не разбирала ни слова, но в тоне Баринова чувствовалась угроза.