— Я Павел, твой… жених.

— Жених? — Инна наморщила лоб. — Почему мы здесь? Почему так холодно? Я не хочу быть здесь, — Инна схватила Павла за руку, так крепко, что он вскрикнул от боли. — Павел, забери меня отсюда!

Она разрыдалась. Вокруг нее поднялась суматоха. «Поднимайте ее!»

Инну подняли на ноги. Павел держал Инну под руку. Капитан Быстров накинул ей на плечи окровавленный цветастый платок, кто-то принес из машины одеяло, Инну укутали.

Она увидела пустынную улицу, пистолет на дороге, «вольво» с пробитым пулями ветровым стеклом, черно-красные пятна собственной крови на асфальте. Все это вселяло в ее сердце тревогу. Инна отвыкла от этого мира, и ощущала себя растерянной девочкой. Она попыталась пройти несколько шагов, но разучилась ходить. Тяжесть собственного тела была невыносима. Инна сделала несколько неуверенных шажков годовалого ребенка, ноги подогнулись, она чуть не упала. Заботливые сильные руки вовремя подхватили ее.

Инна подняла глаза, встретила серьезный взгляд Павла. Он теперь не казался ей чужим. К девушке вернулась иллюзия, будто она знает Павла, как саму себя.

— Извини.

— Ты еще очень слаба. Еще бы — столько крови потеряла.

Павел неуверенно улыбнулся. Инна оглянулась на лужу крови. И все вспомнила. Инна чуть отогнула верх платья, оглядела свою грудь.

— Павел, что произошло? Где огнестрельные раны? В меня стреляли. Я была ранена!

Она почти кричала. Павел приложил палец к ее губам.

— Тс-с-с… все хорошо. Произошло чудо.

— Чудо?

— Потом объясню. Мы почти потеряли тебя. Но беда миновала.

Подошел Быстров, несколько ошеломленный происходящим.

— Ей нужно в больницу. Я вызвал «скорую». А машине из криминального морга дал отбой, — он со странным выражением посмотрел на Инну.

— Я не хочу в больницу, — Инна схватила Павла за руку. — Паша, милый, не отдавай меня им.

— Инна, тебе нужна помощь. Возможно, твое здоровье в опасности. Ты должна находиться под наблюдением. Смотри, ты даже ходить не можешь.

— Да могу я, могу. Смотри, — она сделала несколько довольно твердых шагов, хотя ее слегка шатало. — Видишь?

Инна говорила правду. Она чувствовала себя «прекрасно» — то есть у нее, как у всех людей, все тело ныло и болело, но не настолько, чтобы обращать на это внимание. Она все может: ходить, говорить, дышать, есть. Дело в том, что она не хочет. Все в этом мире вызывало в ней тревогу.