— Ты хочешь, чтобы я отпустил тебя туда одного.

— Так безопасней, — сказал Шейн. — В конце концов, я олицетворение анти-вампиризма, верно? Он выслушает меня.

— Может быть, — сказал я. — Но дело не в том, чтобы говорить, Шейн. А надрать ему задницу и убедиться, что он не придет за Евой снова. Или за тобой. Или Клэр. Если я его мишень, хорошо, я заслужил это вместе с жаждой крови. Но есть черта, и он ее пересек.

— Я знаю, — сказал Шейн. — Поверь, знаю.

— Нет. Ты еще не видел Еву.

Шейн обдумал это, потом кивнул, открыл дверь и вышел из машины. Он оставил ружье на стойке за сиденьем.

— Иди, если услышишь мой крик, — сказал он. — В противном случае жди здесь. Обещай.

Я не сделал этого, и он не стал настаивать; после секундного колебания он покачал головой и поднялся по растрескавшимся ступенькам к входной двери. Он позвонил, затем постучал, и через несколько долгих мгновений занавески переднего окна дернулись и дверь распахнулась.

Я сидел неподвижно, наблюдая. Слушая. И я понял, что был не один такой. В тени находился еще один вампир, почти невидимый за исключением быстрого мерцания красных глаз. У вампиров нет запаха, если только они не ходили недавно кормиться, а здесь, во дворе, с запахами травы, навоза, грязи, дерева и металла не было никаких шансов уловить что-то. Интересно, кто это. Так или иначе нет смысла в стычке, мне нужно было сосредоточиться, в случае если Шейну понадобится моя помощь.

Вампир исчез через несколько секунд, как я заметил его присутствие.

Шейн не звал на помощь. Он открыл входную дверь и помахал, я вышел из машины и подошел к нему.

— Не торопись, — посоветовал он мне. — Думай об этом как о посещении офиса Основателя. Он уже готов убить тебя, если ты оступишься.

Я уже бросал вызов Амелии, подумал я, но Шейну знать об этом не обязательно. Я подошел к двери и… остановился, потому что у дома был барьер. У большинства домов Морганвилля их не было, если только они не были действительно старыми или Домами Основателя. Этот же был другим.

И он был сильным.

— Входи, — сказал Шейн, но это ничего не изменило. Я был вампиром и не мог попасть внутрь, пока мне не разрешит житель дома.

Энрике Рэмос появился в холле вслед за моим другом и на мгновение уставился на меня, прежде чем сказал:

— Да, входи.

Я прошел мимо груды черной одежды, маски, кожаной куртки и остановился, чтобы посмотреть на них. Там также лежал мотоциклетный шлем.

— Твое?

— Конечно, — сказал он и бросил мне холодную улыбку. — Все видели меня в них на митинге.