– Он один из бесконечного числа вариантов. И идеального мне не найти. Наверное, надо было идти учиться.

– Иди. Кто тебя не пускает.

– Так прием уже закончен.

– Ты что, рехнулся? Зачем тебе обычное образование? Тебе нужно совсем другое. Учись во сне. Прикинь, какие науки тебе пригодятся.

– Я подумаю. Хотя образование – полная лажа. На тонну знаний – грамм правды. И та относительная.

– Естественно. Но другой-то нет! Когда человек приходит учиться – от него зависит, что он возьмет, а мимо чего пройдет, не оглянувшись.

Чтобы разрядить обстановку, я предложила сходить в кафе. Миша с Машей уткнулись в долбоящик и воодушевленно наблюдали за крутым замесом, в котором участвовали паркурщики тринадцатого района. Классный фильм. Мне он тоже нравится.

Погода была так себе. Пасмурная. Даже цыганят не видно. Арсений шел как Иванушка-невесел-буйну-голову-повесил. Думу думал и мне ничего не говорил. Даже в кафе молчал. Я не мешала ему, просто ела свой вкуснейший десерт. Даже забыла про наши разговоры.

– Кабздец, – внезапно заявил Арсений, очевидно отбросив очередную битую идею, и стал выстукивать ложкой по блюдцу траурный мотивчик.

– Пошли отседова, музыкальный ты мой.

Я взяла его под руку. Было заметно, что Арсений страшно устал. Вымотался. Почти до предела.

– Надо с кем-то поговорить. С кем-то далеким от всего этого, – предложила я.

Из всех знакомых на роль подопытного кролика был выбран Вовка. Сидя на скамейке перед Вовкиным домом, Арсений поинтересовался:

– Вовка, только без шуток. Если бы тебе дали золотую рыбку, что бы ты у нее попросил?

– Ну, не старуху с крыльцом, это уж точно!

– С корытом, – уточнила я.

– Какая разница?

Мы замолчали. Вовка думал. Мы ждали результата его размышлений. По-честному, ничего мудрого я услышать не ожидала.

– Так. Первое. На хрен все болезни. Второе. Чтобы у всех было что поесть. Ну, и третье – а зачем мне третье? Я сытый и здоровый, сам со всем разберусь.

Арсений заметно удивился. У него самого в запасе было бесконечное количество желаний, а Вовка обошелся двумя. И даже для себя лично ничего не захотел.