За спиной солдата, словно фантом выросла громадная фигура. Раздался хруст, парень пронзительно вскрикнул и воспарил над землей. Из его груди стал медленно выползать окровавленный кусок металла. Дима и Костя бросились прочь. Солдат что-то прохрипел им вдогонку и спустил курок, выложив весь рожок себе под ноги.

– …Доложите, что у вас происходит… – послышался голос из рации.

– Я ранен! Помираю! – растеряв остатки выдержки, завопил тот, продолжая судорожно зажимать курок автомата.

Вслед за рацией на залитый кровью настил упал фонарик, а солдат продолжал извиваться, энергично болтая начищенными сапогами. Убийца долго наблюдал за бегущими по тоннелю парнями. Как только оба скрылись за поворотом, маньяк опустил полуживого человека на колени, замахнулся и вонзил кайло ему в темя.

– …Держись, Олег. Мы идем, – донесся голос из рации, на которую свалилось тело защитника государственной собственности.

***

***

Пробравшись через узкий проход, они попали в новый грот. Антон давно заметил, что твердая корка, покрывавшая стены пещер на большой глубине, становилась все тоньше. Повсюду, как и прежде, стал попадаться ломкий известняк и песок. Значит, поверхность была близко. Кравцов все время полз впереди. Антон следовал за ним, держа наготове пистолет. От подземного ландшафта кружилась голова. Все эти перелазы и пещеры начинали сильно надоедать. Тишина сводила с ума. Обходчик больше с ним не разговаривал, только указывал на нужные тоннели.

Периодически ловя на себе пристальные взгляды, Антон нервничал все сильнее. Наверняка Кравцов задумал напоследок какую-нибудь пакость. Он был мастер по этой части. Едва ли интриган так просто смирится со смертью на больничной койке, особенно теперь, когда они остались вдвоем.

В пещере Кравцов выпрямился и сходу показал на один из двух тоннелей, тех, что виднелись впереди. Антон осветил пространство вокруг себя. Тоннелей было больше. Странно, что обходчик так быстро выбрал верный путь.

– Почему я должен тебе верить?

Кравцов пожал плечами. Отвернулся.

– Послушай, прости меня за тот удар. Кравцов, ты же взрослый человек. Я не хотел тебя бить. Сам напросился. Чего теперь обижаешься?

Молчание. Антон нахмурился. Ему было двадцать пять. Кравцову далеко за тридцать. На деле же складывалось впечатление, будто разговаривает с упрямым ребенком. Он бы и рад был о нем забыть, если бы от этого ребенка не зависела его жизнь.

– Мы оба знаем, что ждет тебя наверху. – Антон с сожалением посмотрел на доходягу. – Я не в силах это изменить. Только ты мог, когда-то. Теперь все в руках Господа. Прими это как должное. В конце концов, твои мучения обязательно закончатся. Если действительно сожалеешь о том, что сделал так и будет.