Вид открывался ужасно унылый: на востоке мрачные, черно-серые горы, зазубренный задник для долины, заросшей редким кустарником и кривыми деревьями. В одном углу долины, в предгорьях, разбросаны крытые дранкой дома, среди которых редко-редко мелькают черепичные крыши. Дома, окруженные, в стиле Старой Европы, прочной каменной стеной.
Примерно в миле от деревни, если эту кучку обветшалых домов можно назвать деревней, прислонившись к низкому, полуразрушенному забору, ограждавшему изрезанную колеями дорогу от крутого, каменистого склона, двое туристов рассматривали унылое зрелище со странным, давящим чувством стеснения. Позади взятый напрокат автомобиль — черная русская модель, такая же мрачная, как все вокруг, излучающая дружелюбие погребального катафалка — стоял, терпеливо поджидая их.
Гарри был относительно молодой человек, среднего сложения, темноволосый, с приятной, хотя и неброской внешностью, в меру умный и беспредельно ленивый. Годы юности он провел, старательно избегая всякого рода усилий — поведение, которое могло бы не довести до добра, не свались на него очень своевременно значительное наследство. Но даже так, десять лет легкомысленной, неумеренной жизни быстро привели к тому, что он оказался без гроша, не получив серьезного образования и являясь, фактически, высокородным повесой. Он, однако, никогда не опускался до уровня жиголо, и его хорошо обдуманный интерес к женщинам содержал в себе нечто большее, чем просто похоть.