– Маша! Машенька! Что я скажу твоей маме? Это я уговорила ее тебя отпустить! Что я ей скажу? Маша! Машенька!..

Милада закусила губу, чтобы не расплакаться. Что же теперь с ними будет!

Голос Егора, старавшегося вдохновить одноклубников, гремел над головами:

– Парни! У нас реально появился шанс показать себя настоящими мужиками и проверить себя! Доказать нашим подругам, у кого они есть, что вас стоит любить! Отомстить за пацанов!

Он уже кричал. Строй вторил неясным гулом. Милада почувствовала, как растет напряжение людей. Кикиморы опасливо обошли костры и были уже в нескольких метрах от строя. Древовидные тела, тонкие сухие лапы, оканчивающиеся кривыми пальцами, гротескные лица, поросшие мхом – наконец Милада смогла рассмотреть их. Кто-то не выдержал, развернул шит и ударил гардой меча по стальному умбону. Кто-то повторил. И вот уже все мечи с грохотом били в щиты.

Бах!

Кикиморы на секунду остановились, внимательно глядя на людей в нескольких шагах от себя. Милада снова задумалась, что именно вывело чудищ из десятилетней спячки. Да так, что им потребовалось нападать на людей? Да еще тех, кто может нанести им урон? Ей пришла в голову дикая мысль. А не ее ли почувствовали уродцы?

Бах!

Еще! Еще! Твари сделали шаг вперед. Строй колыхнулся – парни сделали шаг назад правой ногой, согнули чуть в колене левую, принимая боевую стойку. Нестройный поначалу, грохот слился, удары зазвучали в унисон, как один. Милада почувствовала, как ритм сливается с ритмом ее сердца, будоражит, наполняя ее уверенностью, возбуждая упоением предстоящей схватки. Теперь она поняла, почему воины всегда били в щиты перед боем. Ребята завопили. Кикиморы, казалось, заколебались.

– Вашу мааать! Чем черт не шутит! А может, мы даже войдем… – орал упоенно Егор, перекрывая грохот.

Бах! Бах!

– В чертоги! Вальгаллы!

Бах!

– Как подобает!

Бах!

– Воинам!

Бах!

– Одина!!

– Ооооодиииин! – взревел строй, уже не выказывая страха.

И в этот момент кикиморы напали.