Мхов отчего-то медлит спросить, не решается оторвать сына от напряжённого вглядывания в функционирование странного механизма. Он лучше подождёт. Прибор работает, по всей видимости, уже давно; слишком часто сын моргает, трёт уставшие глаза. Скоро кончится завод, метроном остановится, тогда можно будет обо всём разузнать.

Так и есть. Через какие-то минуты качание стрелы становится натужным, приводной ремень тормозится, частота колебания циферблата уменьшается, наконец, стрела застывает в крайнем правом положении, не в силах совершить обратный ход. Стоп машина.

Сын вздыхает, морщась, трёт затёкшие локти, улыбается отцу.

— Что это, Лёш? — спрашивает Мхов, как ему самому кажется, слишком всерьёз.

Алексей смущённо пожимает плечами, потом говорит:

— Машина времени.

— Времени? — Мхов несколько озадачен, он, скорее, ожидал услышать про что-нибудь вроде вечного двигателя. Машина времени, по его мнению, — это не в меру серьёзно для 12-летнего пацана, пусть даже такого продвинутого, как его сын. Тот молчит, и Мхов продолжает:

— И как она работает?

— В каком смысле? — немного растеряно спрашивает Алексей.

— В смысле времени, — не отстаёт Мхов. — Как на ней… э-э-э… путешествовать?

— Путешествовать? Куда? — сын вроде как удивлён.

— Как куда? Это же машина времени, ты говоришь? Значит, по времени.

Алексей осторожно дотрагивается до прибора пальцем, улыбается — больше, похоже, внутри себя.

— Так как? — Мхов начинает терять терпение.

— Пап, я думаю, что по времени путешествовать нельзя, — вдруг решительно произносит сын и глядит на отца серьёзно, излишне серьёзно, думает Мхов.

— А зачем тогда эта машина? — И усмехается, сын сам загнал себя в тупик.

Алексей пробует объяснять:

— Время, оно как бы само… а машина времени его…

— Что само? Куда его? — наседает Мхов.

— Пап, ну я не знаю как это сказать!