– Потому что когда я советовал вам не ходить, вы не слушали, а если б не повел, то пошли бы сами. Разве не так?

– Ну…

– Вот именно. Мы пришли и быстренько ушли, и от этого никакой беды не случилось. Потому что Ника пришла с нами, она болтала и думала о делах житейских. А вот когда она на следующий день пришла одна, стояла там, погруженная в свои переживания и вспоминала того, кого потеряла… То и вызвала на свою голову. Впрочем, даже если бы она туда не пошла, то он и сам бы мог ее найти, раз она так тоскует.

– И откуда эта нечисть взялась? – я встала, прошлась и снова села, сил уже не было никаких. – Ты тут знаешь все местные байки и предания. Неужели с этим ничего нельзя поделать?!

– Не знаю, – он задумчиво смотрел перед собой, словно пытался что-то вспомнить. – Говорят, были когда-то люди, которые умели с таким справиться. Но сейчас… Вряд ли.

– Когда-то было их валом, а как понадобились, так и нет никого! – психанула я. – Зачем они тогда вообще нужны!

Петру нечем было меня утешить. Немного помолчав, он попрощался и ушел домой.

Глава 20 Снадобье бабки Федосьи

Глава 20

Снадобье бабки Федосьи

Устав после трудного дня, я отключилась, едва коснувшись головой подушки.

Что за странное дело! Как только я погрузилась в сон, как снова увидела нашу деревню сверху.

В том, что она наша, сомнений не было. Хотя на вид изрядно отличалась. Теперь хат было десятка два-три, не больше. Они сгрудились маленькой испуганной стайкой и были со всех сторон обнесены частоколом – высоченным, выше всех крыш, и почти вровень с куполом крошечной деревянной церквушки в центре деревни. А рядом, слева от деревушки, шла дорога. Нет, не так – Дорога! Большая, широкая и накатанная, она шла мимо деревни, которая теперь, особенно по сравнению с ней, казалась крошечной. Я смутно поняла, что вижу какие-то давние времена, а эта дорога станет впоследствии нашей улицей.

Мне стало видно дальше, и я увидела, что привычного леса нет на месте! Разве что небольшая роща виднелась в сторонке. Дорога вела прямиком к курганам – огромным, жутковатым, они зловеще чернели на фоне рыжевато-багровых полос закатного неба. Теперь было видно, что их три – один большой, другой чуть меньше, а третий, хоть и низкий, сглаженный временем, но все же гордо возвышался над землей. Ветер гнул пожелтевшие травы, было муторно и тревожно.

Ворота в частоколе, окружавшем деревню, были открыты. Неожиданно я увидела, что по дороге к курганам бредут люди, одетые во все темное. Ба, да это похороны, оказывается, – впереди несли гроб, в котором, как мне четко было видно, лежала молодая девушка в белом.