Но это произошло: он видел знак присутствия Шанго.

Они тихо стояли в темноте, прислушиваясь, как будто бы могли услышать другое предзнаменование. Но ничего не было слышно, кроме шелеста сухих осенних листьев, которые гнал легкий ночной ветерок по дорожкам, усыпанным камнями.

Наконец Тори поставила в круг клетки, пакеты с разными ароматическими травами, две глиняные чаши и термос. Сами они сели друг перед другом, оставив небольшое пространство между собой.

Кэл взял термос. Он был наполнен особым козьим молоком из botánica, которая находилась неподалеку от его квартиры. Он разлил молоко в глиняные чаши. Затем добавил туда разных ароматических трав, высыпая их по очереди из коробок для завтраков с наклеенными на них этикетками с названиями трав. Все названия, кроме измельченного чеснока и гуао, были ему незнакомы, это были просто названия из списка, продиктованного ему Оскаром. Кэл сверил названия, небрежно записанные на бумажке, с этикетками, когда высыпал содержимое из пачек: Анаму… касоте… тартаго… парайсо… альбахака… гуао… ромпе зарагуей… И под конец чеснок.

Все, кто участвовал в обряде, должны были выпить этот настой. Кэл начал первым. Он задержал дыхание, в надежде, что меньше почувствует вкус. Но он чувствовал этот вкус на языке, когда вдохнул, усилив его воздействием воздуха. Не слишком неприятный — кисловатое молоко с земляным привкусом, похожим на вкус заплесневелого хлеба.

Кэл заколебался, перед тем как передать чашу Тори.

— Ты же знаешь, достаточно того, что ты здесь. Ты в самом деле не должна делать все то, что я…

— Я часть этого, — сказала она, взяв чашу из его рук.

Она выпила то, что оставалось в сосуде.

Кэл обратился к своим записям. Следующим шагом было рассыпание в кругу порошка, который назывался «афоше». Когда он спросил этот порошок в botánica, женщина, которая его обслуживала, так подозрительно на него посмотрела, что он поспешил спросить, что это такое. Афоше, сказала она, сделан из пепла разных животных — змей, кур, ящериц, сов.

Рассыпав мелкий черный порошок на землю, Кэл затем помазал свою правую руку мазью bálsamo tranguilo — успокаивающим бальзамом. В правой руке он должен был держать нож для убийства, рукоятка этого ножа была сделана из дерева сейба, а лезвие — из кованного железа, оно выглядело грубым, но было острым, как бритва.

Этот нож он также купил в botánica — только одна эта вещь ему встала в двести долларов. Нож был завернут в кухонное полотенце и лежал в сумке. Кэл развернул полотенце и взялся за рукоятку правой рукой. Маслянистый бальзам не давал возможности крепко ухватиться. «В этом, может быть, и заключается его назначение, — подумал Кэл. — Так затруднить убийство, чтобы только человек с непоколебимой решимостью мог выполнить эту задачу».