— Хорошо бы… — Ира уже ни в чем не была уверена.

Появление Артура никого не удивило.

Цыганенок был мрачен, он хмурил брови, не поднимал глаз от земли, и вообще являл собою вид крайней степени отчаяния.

— Чего тебе? — грозно напустилась на него Ира.

Артур повертел в руках блестящую заколку.

— Не теряли, — хором сказали сестры.

— Знаю, — вздохнул Артур, — это я никак из кармана ее не выкину.

— Починил велосипед? — ехидно спросила Ира.

— Починил, — мотнул головой Артур. — Вы за молоком-то ходить будете?

— Не нужно нам вашего отравленного молока, — огрызнулась Ира. — Сами пейте! Или у вас его никто брать больше не хочет?

— При чем тут это? — Артур пропустил мимо ушей Ирины замечания по поводу яда в молоке. — Вы перестали приходить днем. Вот мать и спрашивает, может, вы хотите его по вечерам брать? Она корову подоила, если надумаете — приходите.

— Не надумаем! — отрезала Ира. — С нас хватит!

— Надо бабушку спросить, — отступила к крыльцу Катя.

«Вечно эта Катька поддается на всяческие уговоры», — со злостью подумала Ира, оборачиваясь. Но сестра уже скрылась в доме. Ира взглянула на цыганенка. Тот ковырял ногой песок.

«Изображает из себя неизвестно что, как будто он совершенно ни при чем во всей этой истории!» — все больше и больше накручивала себя Ира. Ей очень хотелось сказать Артуру какую-нибудь гадость. Она уже открыла рот, но тут на крыльцо выскочила сияющая Катька.

— Бабушка сказала, чтобы мы быстро сходили за молоком и возвращались, — выпалила она. — Она уже картошку жарит!

Артур победно улыбнулся, пропуская Катю вперед. Ира, тяжело вздыхая, поплелась за ним. Неужели этот день никогда не закончится? Еще Артур этот все время под ногами крутится! И смотрит так, словно ничего не произошло — не было инцидента в лесу утром и их столкновения у колодца днем. Идет как ни чем не бывало, словно весь день дома просидел.

— Зачем ты ей помогаешь? — догнала соседа Ира.

— Она попросила вас позвать, я и позвал, — невозмутимо ответил Артур.

Логика железная.