Ибо теперь он узнал то, что было от него скрыто: какой он на самом деле чудной, как не похож на других, каким ненормальным и нереальным сделала его судьба. Он узнал, что сверхъестественные влияния управляют всей его жизнью, что он подчинён лишь демоническим силам, которые теперь жаждут заключить его, беглеца из раскаленной бездны, в свои костлявые объятия. Короче говоря, Натану не следовало рождаться на свет в человеческом облике, и это правда, которую ему надлежит принять. Жестоко. (Особенно сильную боль причиняют слова «ни за что» или просто «никогда!») И он знает, что в один прекрасный день демоны явятся за ним.

Кризис достигает своего апогея однажды вечером, когда эго нашего писателя пребывает в состоянии затмения столь полного, что угрожает скатиться в породившую его бездну. Он пытался излить свою сверхъестественную трагедию в рассказе, последнем в его жизни, но не смог придумать кульминацию такой остроты и интенсивности, чтобы воздать должное космическому размаху своих страданий. Ему не удалось воплотить в словах свою полуавтобиографическую тоску, а игры с подставными именами только усугубили несчастье. Больно прятать своё сердце за псевдонимом псевдонима. Наконец, сочинитель садится за стол и, как неопытный юнец, начинает обливать слезами каждую страничку неоконченной рукописи. Так продолжается довольно долго, до тех пор, пока Натаном не овладевает единственное желание — найти забвение в постели. При всех его недостатках, горе — отличное снотворное, помогающее перенестись в беззвучный и бессветный рай вдали от агонизирующей вселенной. Это так.

Немного позже раздаётся стук в дверь, весьма, надо сказать, настойчивый. Кто это? Придётся открыть, чтобы узнать.

— Вот, ты забыл, — сказала хорошенькая девушка, швыряя мне в руки мягкий свёрток. Прежде чем уйти, она обернулась и повнимательней вгляделась в моё лицо. Я иногда прикидываюсь другими людьми, например, неким Норманом и даже Натаном (или другим Натаном), но в тот момент я понял, что больше этот номер не пройдёт. Ни за что!

— Прошу прощения, — сказала она. — Я приняла вас за Нормана. Это его квартира, а моя прямо напротив и через дверь. — Она показала рукой. — А вы кто?

— Я друг Нормана, — ответил я.

— А, ну тогда извиняюсь. Это я в вас его штанами бросила.

— Он оставил их вам починить? — невинно спросил я, осматривая их, будто в поисках следов ремонта.

— Нет, он просто не успел надеть их вчера вечером, когда я его выставила, понимаете? Я съезжаю из этой жуткой дыры, чтобы избавиться от него, так ему и передайте.