— Делберт! Делберт, как ты? Где ты?

— Поднимаюсь. — Его голос прозвучал весело. — Где мы?

— Скоро сам увидишь.

Пока он поднимался, я получил возможность передохнуть. И осознать, что весь мой героизм не стоил бы выеденного яйца, поставь хозяева на люк шифоньер, а не тумбочку. Кстати, они что, не слышали грохота и моих воплей? Пусть бегут сюда, пусть вызывают полицию — пожалуйста. Лишь бы кто-нибудь появился и сказал, где мы находимся. Но из-за двери не слышалось ни звука. Никого нет дома? Если подумать, это тоже нам на руку. Устроим разбирательство через часок, а пока полежим прямо тут, на тонком дешевом коврике. Мое измученное тело гудело от боли. Сколько же мы ползли? Часы показывали десять минут десятого. Неплохой марш-бросок. Извините, полз-бросок.

Исследовать чужой дом в одиночку мне не хотелось. Растянувшись на спине, я наслаждался условной мягкостью ковра и собственной неподвижностью. И только услышав, что Делберт приближается к люку, заставил себя подняться. Протянул ему руку и помог выбраться без акробатических финтов.

А потом постарался не слишком вытаращивать глаза, но как раз это и не получилось. Футболка Делберта была не просто грязной. С правой стороны ее от плеча до живота украшали бесформенные алые потеки, уже начавшие приобретать коричневый оттенок.

— Где ты поранился?!

Ничего острого в туннеле не было, я же первым проходил этот путь. Разбил плечо о камни, когда падал?

— Это мистер О'Доннел, — ответил Делберт. — Он не успел схватить меня, когда я спрыгивал, поэтому выстрелил вслед.

— Что он сделал?

Я собирался брать на себя грехи этого человека. Я благодарил его за помощь, когда полз в темноте.

— Я сунул «браунинг» за пояс, когда пролезал в дыру, — пояснил мальчик. Его лицо было землисто-бледным, и мое многоопытное воображение не помогло понять, как он сумел проползти по туннелю и взобраться на высоту шести этажей с огнестрельной раной в плече. — Мне нужны были обе руки. Но я слишком резко дернулся, перебрасывая ногу в провал, и пистолет выпал. Проскользил по полу точно к мистеру О'Доннелу, и он сразу поднял его. И…

Делберт выразительно скосился на свое окровавленное плечо.

— Я думал, Ларри прикрывает тебя. Он же кричал кому-то «отойди».

Сказал, а у самого щеки заполыхали от стыда за такую наивность. Надо было лучше запоминать уроки О'Доннела. Тогда сумел бы за минутной гордостью увидеть неизменную жестокость.

— Он моей маме кричал, — сказал Делберт. — Это она меня закрыла, чтобы мог спрыгнуть. А мистер О'Доннел потом оттолкнул ее.

Я почувствовал, как мой мозг начинает вертеться внутри черепа. Паула Энсон ради сына пошла против общины? Нет, никаких скоропалительных выводов, одного раза хватит. Если Паула решила прикрыть Делберта, то это потому… потому что… — Она не хотела, чтобы кого-то из Энсонов отдали на заклание? — спросил я.