* * *

Да, мир уже совсем не тот. Я помню, что когда‑то… в прохожих еще текла кровь, а солнце готово было иссушить меня в пыль. И сейчас я сижу здесь, в старом заброшенном доме, скорчившимся в посмертных муках запустения, а на руках у меня дрожит плоть. Наверняка, раньше она была прекрасна: мягкое лицо, длинные волосы, тонкая шея… и это серое вылинявшее платье облегало ее нежное тело. Даже сейчас перед моими глазами предстала красота, пусть и подернутая болью всеобщего мора. Что же случилось с этим миром? Почему ночи так темны, а пламя фонарей такое холодное? Как же долго я спал. Невыносимо долго…

‑ Нет, господин, пожалуйста… ‑ шепчет мне красота. Она пытается плакать, всхлипы вздымают ее грудь. Но в выцветших глазах нет ни капли слез, а в ребрах зияла дыра. И это лицо… Красота видит монстра во мне, и она права. Я гораздо страшнее любого чудовища, прогуливающегося по этим сумеречным улицам. Но я гораздо добрее, чем ей кажется. Она упокоится здесь, среди древней пыли, под черным бездушным небом, глядящим на нас сквозь пробитую крышу.

‑ Спи, ‑ шепчу я ей. ‑ Спи.

‑ Нет… пожалуйста, я не хочу…

‑ Спи, моя красота. Тебе ничего не грозит.

‑ Я… не…

‑ Спи‑и‑и…

Тени сгущаются в ее глазах, и она перестает дрожать. Теперь она легка, спокойна, ее сон безмятежен и сладок. Это единственный дар, что я могу отдать ей взамен жизни.

Душа медленно течет из ее серой высохшей плоти в мои уста, и я чувствую ее. Все горе, страх, и ненависть к собственному рабству. У нее остались братья, сестры… Она говорит, что они тоже проснулись… Не понимаю. Все так размыто, так спутанно, словно смотрю в зеркало собственного разума. Но ничего, я знаю, где они живут. Я преподнесу им дар, и малыши расскажут мне об этих местах. Надо же, маленькие мертвецы, навечно заточенные в клетках собственных костей, без надежды встать и окрепнуть…

Какой тяжелый топот. Боги святые, неужели они так хотят ко мне подкрасться? С таким же успехом можно охотиться на уток, проезжая на слоне. Я знаю, что полагается за такие дерзости… да, знаю на собственной плоти… О Боги, как же все мутно!

‑ Эй, мой милый друг, Вы там? ‑ звонко прощебетали снизу. ‑ Пожалуйста, будьте так добры, спуститесь к нам. Обещаю, никто не причинит Вам вреда.

Наглый щенок! Как он смеет со мной разговаривать?! Даже отсюда чуется его вонь ‑ неокрепшего мальчишки, юнца, жалкой пародии на наш род!

‑ Пожалуйста, не заставляйте уважаемых мужей прозябать эту прекрасную ночь на холодной улице. И не вынуждайте меня подниматься.

Какая самоуверенность… Хочешь меня поймать? Хорошо, я даже упрощу тебе задачу ‑ останусь здесь.