Он ехал достаточно долго. Грунтовка сменилась асфальтным покрытием, а дорога в лесу – современным скоростным шоссе. Сообразив, что ехать по шоссе в таком виде опасно, он быстро свернул на одну из боковых дорог. Но перед поворотом разглядел указатель: до столицы, в которую он возвращался (и из которой еле-еле сбежал всего несколько дней назад) было совсем близко. Он въехал в редкий пролесок и остановил машину. На его руках, на порезах лица запеклась кровь. Он вышел из машины, боясь смотреть на свои руки. Полной грудью вдохнул пряный, насыщенный ароматами земли и листвы воздух.

Спустя час он пешком вышел обратно на скоростное шоссе, бросив машину в лесу. С помощью аптечки в автомобиле ему удалось придать себе приличный вид. Он выглядел теперь совсем не плохо, только очень уставшим. Пройдя некоторое расстояние, он разглядел придорожную остановку автобуса и остался ждать. Рейсовый автобус подъехал через 15 минут, и, опустившись на мягкое сидение (в автобусе почти не было людей), удовлетворенно закрыл глаза.

1413 год, Восточная Европа

1413 год, Восточная Европа

Из дверей подземелья шла страшная вонь. Двери раскрыли, и рука в металлических доспехах бросила в подземелье ребенка.

Маленькая девочка, Марта, всхлипывая, упала на пол. Тюрьма ее была темной и узкой. Стены каменой кладки сырого подземелья густо поросли мхом. Где-то под потолком жалко приютилось крошечное окошко, но оно было так густо забрано кованной решеткой, что почти не пропускало свет. У одной из стен была набросана охапка грязной соломы.

Жирная крыса с писком выскочила из соломы, и, тяжело проковыляв по всей камере, приседая на задние лапы, деловито, но не очень быстро, скрылась в большой дыре под полом. Но ребенок лежал на полу и видеть крысу не мог. Худенькие плечи девочки, кое-как прикрытые грязными лохмотьями, нервно вздрагивали. Наконец рыдания стали менее судорожными, и, приподнявшись с пола, девочка попыталась запахнуть лохмотья на груди. Дверь за ней давно закрыли, и в подземелье не проникал даже лучик света. Вскоре глаза девочки привыкли к темноте, и, сев на полу, она принялась осматриваться по сторонам. Разглядев, что в камере никого больше нет, девочка облегченно вздохнула.

Быстро вскочив на ноги, она бросилась к охапке соломы и принялась разрывать ее дрожащими руками. Один из камней пола заметно шатался, и девочка с легкостью его приподняла. Вскоре в ее руках оказался грязный холщовый сверток. Это был кусок грязного холста, в который был завернут небольшой по размеру предмет. Развернув тряпку, девочка аккуратно сложила тряпку на полу. В камере было слишком темно, но даже в темноте стало видно сияние… На дрожащей ладошке ребенка лежал синий камень-сапфир. Это было подаренное мамой «синее солнышко», самая значительная драгоценность из всех для детской души. Ценность камня определялась ни размером его, ни огранкой. Маленькая девочка и не знала о том, что этот камень был драгоценный сапфир. Для нее это было «синее солнышко», к которому прикасались руки ее мамы…. Солнышко, подаренное мамой….. И эту самую значимую, самую высшую в мире ценность нельзя было ни измерить, ни взвесить, ни оценить…..