Его дочь по-прежнему протягивала к нему руки. Что могло быть проще – протянуть руки в ответ. Он вдруг почувствовал необычайную легкость… Как будто бы вспомнил всё. Так обыкновенно бывает перед смертью.

Перед ним вдруг вспыхнул сноп пламени, в котором корчились человеческие фигуры. Он видел голое мясо, с которого слезла кожа, и сквозь опаленные лохмотья кожи кое-где виднелось белое мясо… Сноп пламени полыхнул рядом с его лицом, обдав нестерпимым жаром… В глубине огня он видел лицо монстра, вечное, как мир – лицо злости, ярости и лжи… Сгусток ненависти ко всему живому, воплощение непереносимой злобы…

Он вдруг ясно понял, что это конец. Эта ярость, этот огонь были таким же древним, как мир, может, еще древнее. И, собрав все свои силы, он вдруг вступил в этот огонь, став одной из фигур, извивающихся от нестерпимой боли в огне… По его обгоревшему черепу потекла кровь… Пламя пожирало его заживо, нанося все новые и новые раны, но он уже не чувствовал боли… Он чувствовал приближение спасительной темноты, которая уносила с собой боль.

Он лежал на спине, наслаждаясь прикосновением мягкой зеленой травы. Боли не было – он чувствовал лишь необычайную легкость. Он видел себя красивым, сильным, молодым, полным счастья, искристого здоровья, просто ненадолго прилегшим отдохнуть в лоно мягкой изумрудной травы.

Он видел яркие лучи солнца в ослепительно голубом небе. Солнце словно разрасталось в размерах, заливая ослепительным, ярким, светлым сиянием все вокруг. Он увидел маленькую точку, приближавшуюся все ближе и ближе. Его девочка, широко раскинув в стороны руки, бежала к нему, заливаясь счастливым смехом:

– Папочка! Папочка! П-А-П-А!…

Он поднялся с травы легко. Без всяких усилий, забыв о своем обожженном, израненном теле, и, подхватив ее на руки (она крепко обняла его за шею) так же радостно и легко вместе с ней вступил в ослепительный солнечный свет.

Эпилог

Эпилог

В темной комнатушке под чердаком маленькая девочка укладывала спать свою куклу – деревянную куклу грубой ярмарочной работы в порванном холщовом платье. Кукла ни за что не хотела спать. Девочка пеленала ее в кусок простыни, расчесывала волосы из пакли, сердилась и обещала не дать сладкого пирога…

Кукла не слушалась. Тогда, вздохнув по-взрослому, маленькая девочка запела ей песенку. Она пела об облаках на синем небе, о реке, и еще о том, что с ней всегда будет ее милая мамочка, она всегда-всегда будет рядом… Это была самая обычная детская песенка, которую могла бы сочинить любая маленькая девочка, на любом языке.

Напевая, девочка усадила куклу на раскрытое окно.