Унырк
Володя проснулся от криков Унгхыр. Было темно. Рядом кто-то тяжело сопел. Метались, скрипя и бестолково стукаясь друг о друга, чингай.
— Что случилось? — воскликнул Володя и тут же ойкнул, потому что крепкие, будто железные, пальцы вцепились в него.
Забился, вырываясь, попробовал укусить державшую его руку, но чуть не заплакал от боли в челюстях: рука, похоже, тоже была защищена железом, и Володя едва не сломал зубы. Его стиснули так, словно он был бесчувственным поленом, и потащили куда-то. Отчаянные крики Унгхыр отдалялись, отдалялись, а потом и совсем затихли.
«Что, опять Чернонд какие-то гадости наводит?» — успел подумать Володя, прежде чем у него сильно закружилась голова и он впал в какое-то странное оцепенение.
Володе казалось, что несли его долго-долго! Уже забрезжило утро, когда его наконец выпустили из железных тисков и бесцеремонно швырнули наземь. Несколько минут он вообще не мог шевельнуться и только пытался справиться с головокружением и вздохнуть свободнее. Казалось, ребра выгнулись внутрь грудной клетки. Рядом кто-то громко сопел и топал.
Наконец Володя приподнялся. Глаза постепенно привыкли к полумраку.
Он был уверен, что его похитил Чернонд, и приготовился мужественно встретить злорадный взгляд шамана, приготовился к новым наваждениям, но перед ним стоял не Чернонд, а какое-то чудовище!
Оно было ростом с человека и немного походило на человека: с головой, руками и ногами, — но голова напоминала островерхую колоду, а руки и ноги — бесформенные толстые обрубки. Пальцы были, кажется, и впрямь железные. И железные колючки, будто волосы, росли на голове. На физиономии, которая была словно вырублена топором, торчал сучковатый нос. Рот был похож на трещину. Один глаз злобно светился посреди лба, другой — на подбородке.
Увидев его, Володя в очередной раз мысленно взмолился, чтобы все, что происходило с ним после аварии вертолета, было сном. Но это чудовище, конечно, самое ужасное, что только могло присниться!
Нет, не похоже оно ни на страшный сон, ни на глюк, навеянный Чернондом.
Оно было реально до отвращения, до тошноты!
Чудище, тяжело переваливаясь, ходило вокруг Володи.
— Ой-ой-ой! — бурчало оно. — Вижу, в селении чингай людей много. Ой-ой-ой! Жирный зверь пришел, вижу!
— Это я жирный?! — не выдержал Володя. — Ну, простите! Не видели вы жирных. Вот наш сосед Генка — это прямо-таки что-то неприличное. А меня мама всегда «скелетиком» ругает.
— Человеческое мясо — всегда сладкое мясо, — наставительно произнесло чудовище.
«Так это людоед! — догадался Володя. — Как его называли… унырк! Что же это будет, а?»