- Не думаю, что стоит развивать тему, — громкий голос, раздавшийся у Павла за спиной, отчеканил это, как приказ. Учёный немедленно смолк, буквально-таки оборвал речь на полуслове и как-то сдулся на глазах. А голос продолжил: — За сложной терминологией, как правило, мы скрываем нашу беспомощность перед неведомым. А особенно — перед неведомым и страшным. Но не на этот раз. На этот раз лабораторные мыслители — победили. Лекарство — найдено. Насколько я понимаю, у профессора Струве была действительно оригинальная теория. Но она не подтвердилась. Босфорский грипп не имеет ничего общего с ВИЧ, зато с обычной простудой они — родственники. Медикам ещё предстоит над этим поломать голову. Но людям, вроде вас, господин Глухов, и меня, хватит собственных дел. Вы согласны?

Павел, ещё в самом начале этой тирады, обернулся к оратору и, пока его речь продолжалась, успел составить о нём мнение. Далеко не лучшее мнение. Громогласный был молод, подтянут, одет в дорогой и строгий, деловой, костюм. Походил более всего на успешного американского топ-менеджера — нацеленного на успех любой ценой и привыкшего лгать, как дышать. Пожалуй, если бы вместо тонкого бордового галстука его шею перехватывал стоячий жёсткий воротник-рабат, он был бы похож и на протестантского пастора — из тех, что собирают полные залы страждущих духовного прозрения или исцеления. На последнее сравнение наталкивал книжный томик, который незнакомец, несколько растерянно, вертел в руках: книга была совершенно не библейского формата и вида, но всё-таки….

В первое мгновение визуального контакта Павел мысленно обозвал оратора юнцом. Но чуть позже понял: тот просто поддерживает себя в превосходной физической форме. Впрочем, и с этой оговоркой незнакомцу было — максимум — чуть за сорок. Он явно тяготился необходимостью вести разговор с управдомом. Скорее всего, люди такой породы, как Павел, не входили в привычный круг его общения. Потому он говорил преувеличенно бодро и, в то же время, осторожно. Взгляда не отводил от управдома. На высоколобого эпидемиолога почти не обращал внимания: с порога отверг теорию Струве, и не подумав, что может, тем самым, обидеть его ассистента… А тот вдруг решился подать голос:

- Если бы профессор был жив, он бы доказал… он никогда не разбрасывался словами…

- К сожалению, господин Струве — мёртв, — отрезал фальшивый. И, заметив, как исказились лица — и Павла, и Сотникова, и даже Серго, — поспешно добавил: — Скорблю об этом вместе с вами.

- Насколько точно это удалось установить? — справившись с собой, сухо уточнил управдом.