Алиса и Мэй уже на ногах. Я поспешно прохожу по комнате, чтобы присоединиться к ним, а Генри бросается к матери.

Низенький, лысый брат с вытянутым лицом и пронзительными голубыми глазками выступает вперед.

— Лавиния Андерсон? Я брат О'Ши из Совета Нью-Лондона. А это брат Хелмсли, — указывает он на своего спутника, здоровенного и рыжебородого. — Нам поступила жалоба на нарушение приличий.

Значит, они не за нами.

Я чувствую облегчение, следом за которым приходит чувство вины. Лавиния Андерсон — хорошая женщина, нежная мать, добрая душа и труженица. Она не заслужила визита Братьев и неминуемых последующих неприятностей.

Лавиния прижимает к губам кулак, и ее обручальное кольцо блестит в линялом послеполуденном свете.

— Я не делала ничего неподобающего, сэр.

— А это решать нам, не так ли? — О'Ши поворачивается в нашу сторону с самодовольной улыбкой на лице. В своих стараниях выглядеть крупнее он похож на петуха-забияку: грудь колесом, плечи отведены назад, ноги широко расставлены. Я немедленно преисполняюсь неприязнью. — Добрый день, сестры. Принесли еженедельный паек?

— Да, сэр, — склоняет голову Алиса, но я все же успеваю заметить мятежный блеск ее голубых глаз.

— Как жаль, что объектом вашего милосердия оказалась столь недостойная особа. Нищета не оправдывает распутства, — рычит Хелмсли. — Не успела потерять мужа и уже взялась завлекать другого мужчину! Скандал — вот как это называется!

Миссис Андерсон стискивает худое плечико Генри, ее лицо резко бледнеет.

— Станете ли вы отрицать, что вчера вечером вас провожал домой мужчина? Мужчина, не состоящий с вами в родстве? — спрашивает брат О'Ши.

— Нет, не стану, — осторожно говорит Лавиния, и ее голос дрожит. — Мистер Алварес — покупатель пекарни, в которой я работаю. Он уходил оттуда в одно время со мной и вызвался проводить меня до дому.

— Вы вдова, миссис Андерсон, и ваше поведение должно быть безупречным. Вам не следует появляться на улицах города с посторонними мужчинами. И вы, несомненно, знаете об этом.

Я прикусываю губу и опускаю голову. Как, интересно, следовало поступить Лавинии? Идти домой в одиночестве, надеясь, что никто не начнет к ней приставать и не попытается ее ограбить? Нанять экипаж, потратив на него деньги, которых и так не хватает? Умолять хозяина пекарни, чтобы он выделил ей сопровождающих? У девушек вроде меня или Алисы никогда не возникает таких проблем. До того как мы связали жизнь с Сестричеством, нас неизменно повсюду сопровождали гувернантки или горничные, донельзя омрачая тем самым наше существование. Истинная леди перемещается не иначе как в закрытой карете, недосягаемая для грязи, пыли, нескромных взглядов и фривольного обращения.