Вечером Антонина Павловна, сухо попрощавшись с невесткой и нарочито ласково с внучкой, отбыла на вокзал в сопровождении сына.

— Слава Богу! — воскликнула Мила, едва за нею закрылась дверь. — Как я устала от лицемерия и коварства! — пожаловалась она дочке. — Совсем не умею с ними бороться! Лисонька, давай попьем чаю!

— Я сейчас! — дочка с готовностью побежала на кухню ставить чайник.

— Все повторяется…

— Что повторяется, мам?

— Кажется, совсем недавно мы с мамой также садились чаевничать, собираясь поговорить по душам.

Василиса расставила чашки и молча уселась напротив.

— Скажи, о чем задумалась? — поинтересовалась Мила.

— Ни о чем!

— Лиса, посмотри на меня!

— Ну, мам… — Василиса, на мгновение, подняла глаза от стола и тут же отвела их в сторону.

— Если не хочешь говорить…

— Мам, может, мне только показалось, а ты будешь переживать!

— Давай я сама решу, буду переживать или не буду.

— Хорошо, — нерешительно согласилась дочь, — в общем, прошлой ночью я не спала.

— Ты что-то видела?

— Да. Бабушка подходила к моей кровати. Она звала меня, но я притворилась, будто сплю.

— Зачем?

— Сама не знаю! А потом бабушка начала говорить на непонятном языке. Вдруг я услышала оханье и, почти одновременно, Лесин вопль. Никогда не думала, что кошки умеют так страшно кричать!

— Интересно, почему мы не проснулись? Получается, Леся действительно, оцарапала Антонину Павловну! Кстати, я давно не видела твою любимицу. Не знаешь, где она спряталась?