Кабинет председателя правления из сна, который снился Биллу накануне.

Ощутив холодную дрожь, он оглянулся по сторонам и увидел знакомые предметы мебели на знакомых местах, образы за окном, которые уже видел.

Перед ним вокруг огромного стола из черного мрамора сидели человек пятнадцать — двадцать мужчин в строгих костюмах.

Однако значение имел только тот, который сидел во главе стола.

Ньюмен Кинг.

Было в председателе правления что-то врожденно-пугающее, что-то неестественное и жутковатое в его чересчур бледном лице, чересчур черных глазах, чересчур алых губах. По отдельности черты его лица не были необычными, однако в сочетании они казались гротескными, отклонившимися от нормы и в то же время несовместимыми. Вот только все это невозможно было запечатлеть на холсте, это нельзя было увидеть на фотографии или на экране телевизора. Несомненно, в чертах лица Ньюмена Кинга чувствовался незаурядный ум, а также исконно американская безжалостная деловая хватка, вместе с напускным «черт возьми, да я свой в доску», которое он по желанию мог подчеркивать или, наоборот, отключать, выставлять напоказ или прятать, в зависимости от необходимости. И это уже можно было перенести на фото или на экран.

Но вот внутренняя жестокость, ужасная, не поддающаяся определению бесчеловечность — это можно было почувствовать только при личном общении. Даже несмотря на то, что Ньюмен Кинг находился на таком удалении, в противоположном конце зала заседаний, где присутствовало столько людей, ощущение было очень сильным.

Первой непроизвольной реакцией Билла было бежать отсюда, как можно дальше от Кинга и как можно быстрее. Его охватила дрожь, кишечник и мочевой пузырь приготовились в любую секунду исторгнуть свое содержимое, но он вышел из кабины лифта в зал и повернулся лицом к председателю правления.

Кинг улыбнулся, и хотя зубы у него были белоснежные, ровные и прямые, в его улыбке мелькнула какая-то акулья злоба, кровожадность вампира.

— Насколько я понимаю, мистер Дэвис?

Его голос оказался гладким, сильным, тщательно модулированным, даже без намека на ту простонародную резкость, которую Кинг использовал на людях, но опять же было в нем что-то неестественное.

Билл кивнул.

— Добро пожаловать. Присаживайтесь. — Кинг указал на ряд черных стульев слева от стола для совещаний.

— Нет, благодарю вас.

Улыбка Кинга стала еще шире.

— Храбрый человек. — Он поднял руку, и внезапно в ней появился ворох бумаг, хотя Билл готов был поклясться, что всего какое-то мгновение назад обе его руки были пустыми. — Знаете, что это такое? — Кинг не стал дожидаться ответа. — Ваши факсы, ваши сообщения, отправленные по электронной почте.