— Да, светлая. Это хорошая причина.

Он не смеялся над ней, смотрел серьезно и снова кивнул, в ответ на испытующий взгляд. Но никакого облегчения княгиня не испытала. Похоже, ее снова оставили одну решать свои вопросы. Ну что ж, она так хотела. И вот получает.

Поднимая с травы сумку, надела ее через плечо, затянула ремень на рубахе и поправила на плечах скинутую на спину шапку. Она голодна, но степь накормит, нож у пояса, и надо ехать как можно скорее.

Поклонившись, прижала руку к сердцу:

— Благодарю тебя, Патахха, мой второй отец, отец отца моего Торзы непобедимого. Цветущих тебе слив за снеговым перевалом, если нам не суждено больше увидеться здесь. А может быть, я первая встречу тебя там, за снегами.

— Ты еще не все сделала тут, дочка.

Улыбнувшись, она устроилась в седле, и, похлопав Цаплю по шее, повернула ее к югу, туда, где на полпути к побережью степь пересекала широкая караванная дорога. Позже она остановится переждать зной, наловит рыбы или поставив силки, поймает пару перепелок. Поест и поскачет дальше.

Патахха посмотрел вслед скачущей женщине и, прихрамывая, пошел к Найтеосу, что ждал его, сидя на траве и разглядывая муравьиные дырки. Она все верно увидела в каменной роще. Увидела сеть, наброшенную темнотой и то, как она растет. Жаль, не показана была ей темнота возлюбленного, но верно, так надо. Верно, она сама должна разглядеть, без всяких подсказок. Иначе ее преданность и доброе сердце не смогут разорвать связь, он снова и снова станет дергать поводья, направляя ее по плохому, темному пути. И ведь не позволит она темноте себя сожрать. Но, двигаясь по чужому пути, умрет. Ей — только свой.

Трава хватала старика за ноги, отпускала, шелестя, пыхала свежими ароматами, пощелкивала семенами, выскакивающими из сухих коробочек. А он шел, не обращая внимания на семенящего впереди Найтеоса, и шептал слова, болея сердцем за уехавшую княгиню.

— Что ж ты, Беслаи, разве бросал когда своих детей? Почему так далек от нее? Почему нет ей ясной тропы? Пусть бы неровной, с камнями и терном в шипах, но чтоб видела, куда идти. Ты хороший отец для своих детей, учитель Беслаи, но что-то примолк ты в последние дни. А?

Глава 37

Глава 37

Комнаты, отданные Техути, располагались в просторном гостевом павильоне, который обычно пустовал, если хозяина дома не было в городе. Павильон стоял в глубине большого сада и имел четыре отдельных входа по числу комнат, украшенных статуями в нишах и фресками во все стены. В центре павильона находился небольшой перистиль с кушетками-клине и большим очагом вместо бассейна. В него тоже можно было войти из каждой комнаты отдельно, а все они соединялись между собой узкими дверями.