— Ты доволен, старший? — прогремел Пастух, но тут же милостиво улыбнулся Нартузу.

Тяжело дыша, тойры переступали ногами, снова толпясь вокруг своего старшего. А он, будто закоченев, тупо смотрел в серьезное женское лицо. Вот все хитрые речи Пня, что сулил светлое, баял о великом прошлом. И о ней говорил, как добра и справедлива. И что хорошо бы пришла, и надо, чтоб пришла…

Тойры вокруг вскрикивали, грозили кулаками, ревели проклятия. Смолкли, когда с платформы потекла мерная речь Пастуха об их будущей славе и подвигах. А позади Нартуза вдруг раздался тихий голос, прямо в ухо:

— Ты не слушай сейчас, старший. Лучше смотри.

— А? — Нартуз не повернулся, сдержав себя, и еле заметно кивнул, раздувая ноздри.

Это Пень, от него все еще несет еле слышным запахом отравы, пришел от своей больной любы, прокрался и встал тихо, за спиной. Нашептывает. Дать бы ему сплеча…

— Смотри глазами. Ну.

Нартуз перевел дыхание и, недоумевая, уставился на княгиню. Та стояла прямо, иногда переступая босыми ногами, и когда спину начинало клонить от усталости, выпрямлялась, расправляя плечи. И ее взгляд время от времени уходил куда-то вдаль, тут же возвращаясь. А жрец Охотник, стоя обок, внимательно следит то за ее лицом, то переводит глаза на Пастуха. И тот еле заметно кивает, будто успокаивая помощника. А вот и Охотник посмотрел туда же, быстро, стараясь сделать это незаметно.

Нартуз, перетаптываясь, закивал голосу Пастуха, хватил по плечу стоящего рядом тойра. И будто невзначай, оглянулся, шаря глазами по косматым головам. И дальше, к стене, где у черного пролома в боковой коридор пол поднимался, соединяясь со стеной. Хлопая по плечу тойра, быстро отвернулся, держа в памяти увиденное. Там, у самого выхода, стоял тойр, сутулил широкие плечи и ел глазами Охотника, будто ожидая знака. Нартуз снова повернулся, еще раз зацепил глазом — страж у пролома вглядывался в темную глубину, делая длинной рукой какой-то знак.

Привычно сжимая кулаки, Нартуз задумался, раскрывая рот и голося с остальными воинственные припевки вслед словам Пастуха.

Тот, что у стены, он ждет знака. Если что пойдет не так, он передаст его дальше, там, верно, стоит еще кто-то. А что могло быть не так? Разве что светлая баба скажет не те слова? И она знает, вон как смотрела. Будто веревкой ее привязали к дальней стене.

Он схватился за живот и, сгибаясь, побрел через толпу. Опускал голову, через косматые пряди волос рыская глазами. Где Пень? Ведь был. Но, кроме недавнего шепота, ничего от странного гостя не осталось в каземате, будто он дух и пролетал мимо.