— Ну теперь вы опять общаетесь. Он понял, что «ПЭ» — это дрянь, но собирается остаться там, чтобы собрать про них побольше информации для твоего отца.

— Этого нельзя делать! Это опасно! — воскликнула Мину.

«Все ясно, она влюблена в Густава», — думает Ида.

— Думаешь, я не пыталась его отговорить? Но ты же знаешь, какой он упрямый, — говорит она вслух и быстро добавляет: — А потом мы немного поговорили обо мне. Это не я начала, но мне пришлось немножко себя защитить.

— От кого? — не поняла Мину.

— Густав, похоже, думает, что я совсем дура. И мне пришлось ему объяснить, что я не такая плохая, как многие думают. Ну и я слегка расчувствовалась. Так что не удивляйся, если Густав теперь будет про тебя думать, что ты очень эмоциональный человек.

— Что ты сделала? — Мину испуганно смотрит на Иду.

— Ничего особенного… Ну поплакала немного… И он, типа, меня утешил. Вот и все.

Над танцплощадкой повисла напряженная тишина.

— Что еще? — спросила Ида. — Что такое?

— Ида, мы знаем, почему ты заговорила про себя с Густавом, — сказала Линнея.

Ида нащупывает серебряное сердечко, радуясь, что оно опять под рукой.

— Мы ведь сейчас говорим откровенно… — продолжала Линнея. — Помнишь, как ты выпила сыворотку правды?

— Конечно, помню, — ответила Ида, наматывая цепочку так сильно на палец, что пальцу сделалось больно.

— Но ты не помнишь, что ты тогда говорила, — сказала Анна-Карин.

— Нет, и что?

— Ты сказала, что влюблена в Густава, — вставила Ванесса. — Уже очень давно.

Ида вспомнила осеннее барбекю у них дома. Слова Фелисии, после которых она чувствовала себя раздетой и выставленной на посмешище. Сейчас было так же. Только еще хуже. Кажется, будто она целый год ходила раздетой и не знала об этом.

— Почему вы ничего мне не сказали? — спросила Ида. — Вы смеялись надо мной за моей спиной?

— Извини, — сказала Мину. — Мне очень жаль.