– Ленка, – затормошил он девочку, – просыпайся! Скорее!
Медсестра уже оставила бланки и встала. Из пола вырос постамент и прикрепился к ее ногам, к животу прилип барабан, полуразрушенное лицо знакомо ухмыльнулось.
– У тебя ничего не получится, – услышал Васька. Причем услышал не ушами, слова сами собой родились в его голове.
От этого он только крепче сжал Ленины плечи и еще сильнее затряс. Ее голова замоталась по подушке.
Статуя приблизилась.
«Только не смотреть на нее, – билось в Васькиной голове, – только не смотреть. Не оборачиваться!»
– Ленка! Ну же! – Он с размаху врезал ей по щеке.
Лена вздохнула и открыла глаза. Бесконечно долго она всматривалась в склоненное лицо, никого не узнавая. Наконец в глазах ее появилось понимание.
– Васька. – Она испуганно приподнялась. – Там Таня… – Лена оглянулась, и глаза ее расширились от ужаса. – Что это?
– Бежим!
Васька сдернул девочку с кровати и потащил к двери. В этот раз никакие законы природы не нарушались. Дверь послушно приблизилась и даже открылась. И сразу захлопнулась, больно вывернув Ваське кисть.
– Никуда вы не пойдете, – прошипел злобный голос, и перед ними возник Коля с охапками гирлянд. – Вы останетесь здесь до конца и не будете мне мешать.
Ноги у Лены подкосились, она стала заваливаться на Ваську.
– Уйдем, – спокойно ответил Глебов. – А вот ты, – он повернулся к барабанщице, но смотреть на нее не стал, – останешься и больше никогда не появишься в лагере.
– Посмотрим, – ударилось в голове.
Коля стал резко меняться, как это было уже вчера на речке. Он выбросил руку вперед, глаза его вылезли из орбит, лицо посерело. Широко открытый рот ощерился белыми зубами. Васька увернулся от тянущейся руки, поудобней перехватил Лену, ногой толкнул дверь. Она открылась, врезав подслушивающей под дверью Гусевой по лбу.
– Уходи отсюда! – крикнул на бегу Глебов Маринке и скатился с лестницы.
У выхода из изолятора в задумчивости топтался Кубинов. Васька налетел на него, чуть не сбив с ног.
– Помоги!
Вдвоем они доволокли опять потерявшую сознание Лену до ближайшей беседки.