– Ну что, допрыгались?

Катя парламентером все утро ходила между капищами, договаривалась:

– Вам войну объявляют! Сашка! Где ты? Я тебе сейчас башку откручу.

– А чего я? – отступил к спасительному маяку Санек. – Все жрали.

– Жрали все, а в жертву тебя принесут. Они там шаманят. Ленка эта опять проклятья над озером произносила. Где Игорь? Надо нашего шамана выставить против их шамана.

Мальчишки расступились, показывая сидящего около костра Мишу. Капюшон натянут на лоб, голова опущена. Брошенные из кулака камешки рассыпались по земле.

– Нашли кого шаманом делать! Где Игорь?

– Хек! А Игорь во главе своего полка отправился бить печенегов, – пошутил Володя.

– Каких печенегов? – простонала Катя. – Что вы опять тут устраиваете?!

– О! Круто! – Никитос светился. – Я об этом поэму напишу. Длинную. На десять страниц. А потом еще сонет и венок сонетов.

– Венок не потянешь, – усомнился Олег.

– Если вы увидите, что они там творят, то «Войну и мир» напишете, – сказала Катя. – Они встали вокруг своего идола и давай раскачиваться.

Улыбаться перестали. Картинка предстала слишком яркая.

– Шаев что-нибудь скажет – они повторяют.

– Чего это повторяют? – жалобно спросил Санек.

– Смерть Шурикам, – гаркнул Никитос, раскинув руки. – Смерть Шурикам! И такой хор.

– Да иди ты! Давайте мы тоже что-нибудь забацаем. Мишка! Придумай обряд! Сам говорил, что чувствуешь здесь какую-то силу. Направь ее куда надо. Я помирать не собираюсь. Что там говорит Линевский? Ты у нас тут один такой подкованный.

Камешки запрыгали по вытоптанной земле.

– Йаауй! – протяжно пропел Миша. – Братцы! Мне нужны палочки. По одной от каждого дерева. Черемуховый сучок, его возьму своим знаком. Березовую ветвь, удачу указующую. Осину, знак горькой доли. И сосну, предвестницу добрых покровителей. А вот ель не несите. Это дерево злых духов.

– Ели здесь хватает! – Санек показался из лапника.