— Вот если некоторые прекратят ему глазки строить, тогда точно успею! — парировала Женя, однако тут же переключилась на нейтральную тему: — Блин, здорово ты джинсы уделала! С предками теперь откровенно поговорить придётся.

— Это ещё почему?

— Или ты думаешь, они так всё оставят…

Светка пожала плечами — почём ей знать?

14.

Олег постоял у неработающего домофона и, поняв, что ждать и дальше — бессмысленно, потянул за массивную ручку. Дверь скрипнула, но поддалась. В глаза ударил нездоровый свет умирающих люминесцентных ламп. Олег невольно остановился, огляделся по сторонам — на миг ему показалось, что подъезд новостройки, в большей степени, напоминает мрачные коридоры городского крематория, а уж никак не жилую территорию, как то должно быть всуе. Вокруг царили скрипы труповозных тележек, гул пламени в погребальных печах, мрачное эхо, что существует обособленно от предметов и тел. А над всем этим звуковым сумбуром заупокойно выл электрический бог, перерабатывая сознания умерших в потоки стремительных фотонов.

Олег поёжился. Покрепче сжал в пальцах роскошный букет, купленный на троллейбусной остановке в одном из ларьков, напротив институтских общаг. Денег естественно было жаль, но какой-то настырный внутренний голос упорно нашёптывал, что цветы сегодня точно понадобятся. Не смотря ни на что.

«Хотя, что, собственно, может случиться?.. Светка по любому примет букет — она не из тех, кто станет ломаться, выделываться или хлопать дверьми лишь ради того, чтобы набить себе цену».

Среди всего этого безумного мира, среди всей этой опостылевшей грязи, день изо дня застилающей глаза, даже не смотря на своё, порой странное поведение, — девочка оставалась самой нормальной. А если, ко всему прочему, приплюсовать сюда непростую семейную обстановку, внутри которой Светка попросту существовала, то ответ напрашивался сам собой: девочка создана для большой любви, а, значит, и сама способна на проявление искренних чувств.

Светка умела любить по-настоящему — и в этом не приходилось сомневаться! И она любила. Его. Хотя он сам, всё это время, напоминал себе же самому упёртого горного козла, который только и может, что с разбегу колошматиться лбом об стену, тупо мотать головой и проделывать всё заново бессчётное количество раз! Девочке была необходима вовсе не его жалость, — а элементарные чувства, под пеленой которых она расцветала буквально на глазах.

Олег шагнул в подъезд, продолжая оставаться под впечатлением от собственных мыслей. Он даже перестал замечать царящее над головой напряжение. В лицо пахнуло строительной краской, а гул в ушах многократно возрос. Внезапно он превратился в музыку: свирепую, ужасную, больше похожую на кладбищенский марш, под который из своих могил лезут ожившие мертвяки! Хотя какие тут могилы и мертвяки?.. Шипящие существа просто приподнимаются с тех самых труповозок, выглядывают из-за створок пышущих жаром печей, тянут вперёд обугленные конечности, начиная свой умопомрачительный танец в поисках живой плоти.