– Я решил вылететь из Москвы в Сочи, чтобы увезти тебя домой, – сухо произнес Аркадий и добавил более резким тоном: – Раз и навсегда. – Клара вскинула на него удивленные глаза. – Мне надоели эти недомолвки, я хочу поговорить и все расставить по своим местам. Ты моя жена, Клара, у нас дочь, которая нуждается в матери, ты должна вернуться домой – и точка.

Вспомнив о Полине, Клара на минуту опустила глаза, сердце кольнуло, а душу пронзила тоска, но это состояние быстро развеялось, когда она вспомнила об аварии, подарившей ей два года жизни Тамаре и других последних событиях.

– Давай поговорим, – спокойно согласилась она с мужем, хотя даже не предполагала, как объяснить Аркадию ситуацию. Если сказать ему правду, он точно сочтет ее сумасшедшей, и предсказать его последующие действия не составляло большого труда.

– Зачем ты здесь? – в лоб спросил ее Аркадий.

– У меня здесь дела.

– Это как-то связано со смертью Уварова?

По его вопросу Клара поняла, что Лиля не рассказала ему о новостях.

– Я не могу тебе ответить на этот вопрос, – тихо произнесла Клара и, заметив нарастающую ярость на лице мужа, поспешила добавить: – Пока не могу.

Аркадий одарил ее надменным взглядом. Сейчас он был очень похож на свою мать; так же сложив пальцы в замок, он произнес, чеканя каждое слово:

– Мне надоели эти игры. Мы завтра же возвращаемся домой. И чтобы про Сочи ты больше не вспоминала. Я говорил с бухгалтером, мы выплатим всем сотрудникам твоего салона солидную компенсацию. Лилю я оформлю у себя и выплачу ей все, что там полагается по закону беременным женщинам. Я сказал, чтобы подготовили договор на расторжение аренды магазина.

Такого напора Клара от мужа ожидала, поэтому на душе ее было безмятежное спокойствие.

– Я не хочу слышать никакие отговорки, дело решенное. С Сочи покончено, теперь наш дом – в Элисте. Дело не в деньгах, а в принципе. Ты не будешь оставлять дочь и уезжать в другой город.

Кларе хотелось встать и уйти, но она знала, что муж пойдет за ней в номер. Аркадий – как бультерьер: если ухватится за что-то – уже не отпустит. Раньше эта черта характера ей даже нравилась, но сейчас, когда дело коснулось ее самой, стало страшно и неуютно.

Подняв глаза на мужа, Клара смерила его оценивающим взглядом и сказала:

– В моей жизни будет так, как нужно мне, а не тебе. А ты в своей делай, что хочешь, мне это уже безразлично.

На минуту он замер, обдумывая ее слова, затем спросил:

– Ты помнишь наш последний разговор?

– Конечно.

– Значит, ты понимаешь, что если ты не сделаешь, как я тебе велел, ты больше не увидишь дочь.