— Что?

— Ты так подумал. «Мы это выясним».

— Да, — признал я. — Так я и подумал. Примерно так.

* * *

Пока вода грелась в чайнике, я с Ки на руках прошел в главную спальню, в надежде найти для девочки что-нибудь из одежды Джо, но все ящики в комоде Джо были пусты. Так же, как и ее половина стенного шкафа. Я поставил Ки на большую кровать, на которой после возвращения в «Сару-Хохотушку» практически не спал, может только раз или два днем, раздел ее, отнес в ванную, завернул в большое банное полотенце. Она дрожала от холода, губы посинели. Другим полотенцем я вытер ее волосы. Все это время она не выпускала из руки Стрикленда, и набивка уже начала вылезать из швов.

Я открыл шкафчик с лекарствами, порылся в нем, нашел то, что искал, на верхней полочке: бенадрил[134]. Некоторые растения вызывали у Джо аллергию, и она принимала его как антигистаминное средство. Подумал о том, чтобы посмотреть на коробочке срок годности, и чуть не рассмеялся. Какая разница? Я посадил Ки на крышку унитаза и выдавил из заклеенных пленочкой ячеек четыре бело-розовые капсулы, сполоснул стакан для чистки зубов, набрал в него воды. Проделывая все это, я заметил в зеркале ванной какое-то движение в главной спальне. Сказав себе, что это движутся тени деревьев, сгибаемых ветром, я протянул капсулы Ки. Она уже хотела взять их, потом замялась.

— Выпей. Это лекарство.

— Какое? — Маленькая ручонка застыла над капсулами.

— Против грусти. Ты умеешь глотать капсулы, Ки?

— Да. С двух лет.

Какое-то мгновение она еще колебалась, смотрела на меня, словно заглядывала в душу, убеждаясь, что я ей не лгу. Наверное, убедилась, потому что взяла капсулы и положила в рот, одну за другой. Проглотила, запивая маленькими глотками, снова посмотрела на меня.

— Мне все есе гйюстно, Майк.

— Они действуют не сразу.

Я открыл ящик для рубашек и нашел в нем старую футболку с надписью «Харлей-Дэвидсон». Конечно, Ки она была велика, но я завязал сбоку узел, и футболка превратилась в саронг, который то и дело спадал с одного ее плеча. Получилось даже красиво.

В заднем кармане брюк я всегда ношу расческу. Я достал ее, и со лба и висков Ки зачесал волосы назад. Она все больше становилась похожей на прежнюю Ки, но чего-то не хватало. Чего-то, непонятным образом связанного с Ройсом Мерриллом. Дурацкая мысль, но…

— Майк? Какая тьость? О какой тьости ты думаесь?

Вот тут мне все стало ясно.

— Я думаю не о трости, а о леденце[135]. Знаешь, есть такие полосатые леденцы на палочке? — А из кармана я достал две белые ленты. Красные края в мерцающем свете казались кровавыми. — Как вот эти ленты. — Волосы Ки я завязал в два хвостика. Итак, ленты в волосах, черная собачка в руке, подсолнухи переместились на несколько футов к северу, но они были. Все более или менее так, как в моем кошмарном сне.