В тот день моя супруга Адель казалась вполне счастливой, что не могло не радовать меня: жизнь на Джерси ей не нравилась. Адель называла здешний уклад провинциальным и не переставала тосковать по Парижу. Я утешал ее: ни один политический режим не длится вечно, и когда-нибудь мы сможем возвратиться в милый нам обоим город. Надежда, что правительство одумается и прекратит обвинять меня в клевете, все еще теплилась во мне.

Отношения между супругами переживают разные времена. Когда экипаж вез нас к причалу, я взглянул на Адель и вспомнил ту юную девушку, в которую когда-то влюбился без памяти и которая с тех пор множество раз преподносила мне сюрпризы. Иногда чудесные, а иногда – разрывающие сердце на части. Если бы она первая не завела любовника, не сбилась с пути, отплатил бы я ей той же монетой? Стал бы тогда изменять жене? Мы никогда этого не узнаем.

Я взял ее за руку.

Она повернула голову и улыбнулась.

– Пожалуй, пора прекратить спиритические сеансы.

Это было сказано милым, озабоченным голосом.

Последнее, что я ожидал услышать.

– Это не по-христиански, – продолжала она.

Робер, который, как я, не признавал Церковь, но верил в Бога, спросил:

– Почему?

– Потому что противоестественно. Самый замысел разговора с умершими казался поначалу чем-то вроде игры. А потом перешел в жуткую одержимость. Наш дом превратился в мавзолей.

– Но мы смогли поговорить с Дидин, – возразил я.

Адель потеряла и первого, и второго ребенка. Страшное испытание для матери. То, что она смогла пережить это, – чудо уже само по себе. Ее нельзя назвать стойкой или сильной духом, но со временем она стала практичной; это практичность того рода, что иногда кажется прямолинейностью.

– Мы не разговаривали с нею, Виктор. Деревянная ножка колотила по столешнице. При чем здесь наша дочь? Все это только разбередило рану.

– Откуда ты знаешь, что это не она? – спросил я.

– Муж мой, не будь глупцом. На что ты надеешься? Что стол обратится в плоть и кровь?

– Нет, конечно!

Адель между тем продолжала, говоря терпеливым, увещевающим тоном:

– Ты ведь понимаешь, что я права. Так будет лучше для нас. Адель, наше сокровище, наша живая дочь, день ото дня нервничает все больше. Все эти разговоры о мертвых сильно на нее действуют.

Готов допустить, что супруга в самом деле права. Мы потратили на сеансы два года жизни; я общался со множеством духов. Чтобы вспомнить их всех, придется обратиться к записям. Возможно, я и впрямь стал одержимым.