– И что сие значит? – невозмутимый голос охотника оторвал нас от жуткого зрелища.

– В детстве я боялся теней, – вампир опустил глаза, рассматривая идеально чистый асфальт под ногами, – представлял, будто тень от двери – это глубокая пропасть, которую обязательно нужно перепрыгнуть. Чуть позже, лет в семь-восемь, я придумал тень-убийцу. Это чудовище преследовало моих «врагов»: слишком требовательного учителя музыки, ребят из старших классов, дразнивших меня. Такая вот была игра… Но вскоре тень вышла из-под контроля, стала действовать самостоятельно. Потом случилось то, что вы видели – выдуманное чудовище убило моего лучшего друга. Впрочем, по официальной версии, Марио попал под машину, но я был уверен, что его погубила тень. Меня мучило раскаянье, но со временем детские фантазии стали казаться нелепым вымыслом. Я перестал верить в чудеса.

– А что ты думаешь теперь? – охотник внимательно посмотрел на Кристиана.

– Став вампиром, я взглянул на мир другими глазами. Возможно, тень-убийца не была выдумкой, я создал ее в своем воображении, но наделил вполне реальной силой. Возможно, смерть Марио, на моей совести….

– Если тебя что и погубит, так это чувство вины.

Алекс потянулся за очередной сигаретой, но тут над нами промелькнуло нечто огромное, бесформенное, угольно черное. Я видела его всего несколько мгновений, но успела заметить длинные, острые, как иглы, зубы чудовища. Черное нечто разразилось отвратительным хохотом и исчезло, обдав нас волной холода…

У разрисованной белыми каракулями доски толпились ребята. Непривычные взгляду коричневые форменные платья и алые галстуки подсказывали, что мы вновь угодили в чье-то прошлое. Это было довольно странное ощущение – я могла говорить со своими спутниками, прекрасно их видела и в то же время находилась в обычной школе, наблюдая за происходящими там событиями.

– Слышали новость? Шурика Александрова исключили из пионерской организации, – толстуха с длинными косами, в которой безошибочно можно было угадать круглую отличницу, уселась за парту. – Так ему и надо! Надоел всем со своими глупостями.

– А, по-моему, пускать мыльные пузыри на уроке алгебры – не такое уж преступление, – заметила бледная девочка в больших, уродливых очках. – Ведь это была шутка.

– Попробуй так пошутить, Никифорова, посмотрим, что с тобой будет, – толстуха впилась зубами в румяное яблоко. – Шурик чокнутый, моя мама говорит, что таким вообще не место в нормальной советской школе.

Болтовню прервал звонок. Ребята расселись по партам и замерли, с тревогой и напряжением глядя в сторону двери. Вскоре она распахнулась, и в класс вошла тощая училка с классным журналом подмышкой. Стекла ее круглых очков грозно поблескивали, заставляя трепетать учеников. Даже мне стало как-то не по себе, глядя на эту грозную математичку. В том, что передо мной преподавательница математики, я не сомневалась ни секунды – так могли выглядеть только самые свирепые и придирчивые представительницы этой профессии.