— Преподобный? — прервал мужчина презрительно. — Вы думаете, он хоть чуть-чуть осознает ваши достоинства?

Это смутило Чада. Том попытался посоветовать другу не поддаваться на лесть, но слова его не слушались. Язык лежал во рту, как дохлая рыба. Что бы сейчас ни случилось, подумал он, это случится с нами обоими. Они дружили с первого класса; вместе проходили взросление и метафизику; Том думал, что они неразлучны. Он надеялся, что этот человек понимает: куда пойдет Чад, туда и Том. Неприятное ощущение в затылке исчезло, теплое успокоение поползло по шее. В конце концов, все не так уж плохо.

— Мне нужна ваша помощь, молодые люди.

— Для чего? — спросил Чад.

— Чтобы начать Потоп, — ответил Мамолиан.

Улыбка — сначала неуверенная, но постепенно расплывающаяся, как захватившая воображение идея, — появилась на лице Чада. Его черты, обычно слишком спокойные от усердия, охватил жар.

— О да! — воскликнул он. И бросил косой взгляд на Тома. — Ты слышал, что нам сказал этот человек?

Том кивнул.

— Ты слышал, приятель?

— Я слышал. Я слышал.

Всю свою блаженную, посвященную Блиссу жизнь Чад ждал такого приглашения. В первый раз он мог увидеть реальную картину того, о чем вещал на сотнях порогов. В его мозгу воды — красные яростные воды — поднимались волнами и рушились на этот варварский город. «Мы — обломки в потоке», — говорил он, и слова принесли с собой образы. Голые мужчины и женщины (больше женщин) убегали от бушующего прилива. Вода кипела, ее потоки падали на искаженные от воплей лица, на блестящие трясущиеся груди. Вот что обещал преподобный, а тут человек просит помочь ему осуществить это, приблизить пенный Судный день. Как они могут отказаться? Он почувствовал неотложную необходимость поблагодарить хозяина за то, что он так ценит их. Мысль породила действие. Колени Чада согнулись, и он упал на пол к ногам Мамолиана.

— Спасибо вам, — сказал он человеку в темном костюме.

— Так вы мне поможете?

— Да, — ответил Чад; достаточно ли такого выражения готовности? — Конечно.

Вслед за ним Том пробурчал свое собственное согласие.

— Спасибо, — повторял Чад, — спасибо.

Но когда он поднял глаза, Мамолиан — очевидно, убежденный в их преданности — уже вышел из комнаты.

57

57

Марти и Кэрис спали вместе на его одноместной кровати. Долгий исцеляющий сон. Если ребенок этажом ниже и кричал ночью, они этого не слышали. Они не слышали ни сирен на Килбурн-Хай-роуд, ни полиции и пожарных, спешивших в Майда-Вейл. И рассвет в мутном окне не разбудил их, хотя шторы не были задернуты. Только раз, ранним утром, Марти приоткрыл глаза на свет наступающего дня. Он не отвернулся, а позволил лучам упасть на веки, прежде чем закрыть их снова.