— Я не принадлежу тебе, — заявила она, борясь с желанием поддаться.

Затылком она услышала песню, чей ритм соответствовал усыпляющему ритму укачивания. Слова были не английские, а русские. Это колыбельная, поняла Кэрис, даже не зная слов. Песня лилась, а она слушала и ей казалось, что вся боль исчезает. Кэрис снова была младенцем в его руках. Мамолиан укачивал ее под эту тихую песню.

Сквозь кружево наплывающего сна ее взгляд уловил какой-то яркий предмет. Она не осознавала, что там такое, но помнила: это нечто важное — сияющая оранжевая спираль. Но для чего? Этот вопрос беспокоил Кэрис и отдалял желанный сон. Она открыла глаза чуть шире, чтобы разобраться со спиралью и ее назначением.

Перед ней была раскаленная плитка, воздух над спиралью дрожал. Теперь Кэрис все вспомнила, и память прогнала сонливость. Она протянула руку к теплу.

— Не делай этого, — советовал голос в ее голове. — Ты причинишь себе боль.

Но она знала лучше. Сон в его руках куда опаснее боли, которая придет через несколько мгновений. Жар был неприятен, хотя кожа только приблизилась к его источнику; в какой-то отчаянный миг Кэрис заколебалась.

— Останется шрам, на всю жизнь, — сказал Европеец, чувствуя ее сомнения.

— Уйди от меня.

— Я не хочу видеть твоих страданий, детка. Я слишком люблю тебя.

Эта ложь послужила стимулом. Кэрис собрала остатки мужества, подняла руку и вдавила ладонь в электрическую спираль.

Европеец подал голос первым: Кэрис услышала, как взвился его вопль за секунду до ее собственного крика Она отдернула руку от плитки, когда в ноздри ударил запах паленого мяса Мамолиан уходил из нее; она ощущала его отступление. Она почувствовала облегчение всем телом. Затем пришла боль и наступила темнота. Кэрис совсем ее не боялась — это безопасная темнота. Его в ней не было.

— Ушел, — сказала она и потеряла сознание.

Она очнулась меньше чем через пять минут, и в первый миг ей показалось, будто она сжимает в руке пригоршню лезвий.

Кэрис медленно прошла к кровати, положила на нее голову и сидела так до тех пор, пока сознание не стало абсолютно ясным. Потом она собралась с силами и поглядела на свою руку. Рисунок кольца был выжжен на ладони очень ясно — спиральная татуировка. Кэрис встала и пошла к раковине, чтобы сунуть руку под холодную воду. Это немного уменьшило боль. Рана оказалась не слишком серьезной, хотя отпечаток останется на долгие годы: рука продержалась на плитке в тесном контакте с кольцом не более двух секунд. Кэрис обернула ее одной из футболок Марти, затем вспомнила, что ожоги надо оставлять открытыми, и снова разбинтовала. Обессиленная, она легла на кровать и стала ждать, когда Марти принесет ей частицу блаженного острова.