А зеленая дверь маленького дома распахнулась вновь, уже в одиннадцатый или двенадцатый раз. И снова улыбающаяся тетя Джессика поманила Тэмми.

– Максин!

– Твой папа на пожарной станции…

– Максин!

До Тэмми дошло, что Максин рядом нет. Завидев приближающегося ангела, она поняла, что Тэмми ничем не поможешь, и совершила наиболее разумный в данной ситуации поступок: спаслась бегством.

Свет, заливавший картину из детства Тэмми, становился все более ярким, почти ослепительным. Женщина ощущала, как он жжет ее кожу. Что же будет, если ангел коснется ее своей сияющей дланью? Скорее всего, она вспыхнет, как сухая щепка. Кровь моментально закипит у нее в жилах. О Господь милосердный. Это уже не игра. Речь идет о жизни и смерти. Она должна вырваться из капкана, прежде чем свет ангельского прожектора испепелит ее заживо.

Максин бросила ее на произвол судьбы, это очевидно, но, может быть, на помощь ей придет Тодд? Когда она видела его в последний раз? В голове Тэмми царил такой сумбур, что ей ничего не удавалось вспомнить.

Наконец что-то всплыло в ее памяти. Кажется, она оставила Тодда наверху. Образ его расплывался (стоявшее перед глазами видение было слишком навязчивым и рельефным, и мучительно яркий свет изгонял из ее сознания все прочие картины). Однако теперь она точно помнила: Тодд в хозяйской опочивальне.

Да, и он совершенно голый. Это Тэмми тоже удалось вспомнить. Ее кумир превратился в голого призрака. И он постоянно возится со своим возбужденным членом, словно ребенок, которому подарили новую игрушку. Тэмми почти удалось представить это – и в то же мгновение образ стоявшей на пороге тети Джессики словно подернулся легкой рябью. Наконец-то Тэмми удалось найти средство, позволяющее нарушить работу ангельского кинопроектора. Надо как можно отчетливее вообразить себе Тодда: вот он сидит на кровати, совершенно голый, и теребит свой красный напряженный член…

Есть! Она видит его!

Улыбающаяся тетя Джессика вновь подернулась рябью, а в глазах ее вспыхнул огонь – тот самый, что заливал всю картину. Огонь расплавил ее зрачки, и во взгляде появилось нечто демоническое.

– Твоооой пааа… пааа нааа… – завыла она.

А потом тетя Джессика стала судорожно дергаться, точно марионетка в руках неумелого кукольника. Будто кусок ленты застрял в кинопроекторе и она никак не могла произнести первые слова своей реплики.

Тэмми не обращала на нее внимания. Перед глазами стояла готовая к бою пушка Тодда – оружие достаточно мощное, чтобы сразиться даже с ангелом.

– Убирайся, – обратилась она к тете Джессике.