– Братцы! – крикнул кто-то. – Да лейтенант же сам уже ранен, а друга донёс!

Дальше я уже ничего не слышал…

Почему вспомнилось сейчас? Тогда было тяжко, опасно, боязно. Мы не всегда знали, где свой, где чужой… Форма у всех была почти советская, с небольшими вариациями. Но война – это война: стреляли в тебя, стрелял ты; наступали – встречали противодействие; хотели захватить – получали отпор. То есть удар за удар – чисто мужицкие дела. И как бы это драматично не звучало: дела человеческие.

Отлежав в госпитале и вернувшись домой, я вспоминал то время, как счастливое. Мы были нужны, нам доверяли дорогостоящее оружие, технику. Выйдя в отставку, мы сразу стали никем. Особенно трудно было ребятам из России, их не брали на работу, на них косились, мол, убийцы.

Мне было проще, я жил в Казахстане, там мало кто знал о моём боевом прошлом. Да и профессия позволяла работать, как в стиле «свободного художника», так и по трудоустройству. Но я не работал целых полгода. Я пил. Пил, пытаясь забыть хоть что-то.

Вот тогда было по-настоящему худо. А потом ещё хуже. И я не представлял, что может быть хуже и хуже, дальше и больше. И не всегда физические страдания превалируют, иногда душевное состояние может довести до петли или пистолета…

Тогда я срочно утопил своего «Макара» и «Стечкина», которые привёз с собой, неведомо зачем.

С тех пор оружия в руки не брал. Да и моя жизненная сила отрицала всякие мысли о суициде, слишком я любил жизнь. Даже когда не любил…

5

Постепенно начинало появляться чувство спокойной уверенности и умиротворения. Что там испытания? Разве в повседневной жизни мы не подвергаемся им периодически? Разве жизнь наша – сплошной праздник? Разве Ад и Рай не земные понятия?

Ведь никакое божество во всех измерениях и вселенных не дойдёт до такого уничижительного отношения к человеку, чтобы поместить его в индифферентный, никчемушный, тепличный, праздно время препровожденческий Рай.

Ни одно из самых злобных существ во всех тупиках и закоулках бесчисленных вселенных не сумеет так возненавидеть человека, чтобы сдирать с него кожу и заставлять умирать в муках ежедневно.

Такое может изобрести только сам человек – человеку же.

Потом подумалось о жертвенности для своих родных и близких. Моё мнение на это счет всегда было простым и понятным. Каждый достойный (нормальный, ответственный) человек мечтает чем-то пожертвовать для своих родных и близких. И когда судьба ему преподносит такой подарок в виде необходимости жертвы – воспринимает его с должной благодарностью и ответственностью. Но нет более жалких людей, которые любую мелкую услугу выдают за судьбоносную жертву…