Но, надо отдать должное, Женька не отступала. Она вообще была на редкость упрямая: уж если что задумала – обязательно добьется своего. Хотя было видно, что она, хоть и продолжала рассказ, с трудом сдерживала гнев на неблагодарных слушателей. «Они ведь не боятся! Да и не слушают толком!.. – сообразил Лешка. – И что, теперь ничего не выйдет?» Он нервно поделился своими опасениями с Сашкой, но и тот вдруг тоже выказал недюжее упрямство:

– Решили это сделать – значит сделаем!

– А я че? Я ниче! Это я, типа, вас проверяю, – заверил его Лешка и принялся за остывшие макароны по-флотски.

А потом пришло время его выхода. Напустив на себя возможно равнодушный вид, Лешка вразвалочку подошел к гопникам и «забил им стрелку» на двенадцать ночи. Дескать, надо наконец «перетереть все проблемы».

Если честно, Лешка много чего наговорил Ферзю, Дрыну и Яку, но, видимо, так волновался, что забыл большую часть разговора. Запомнил только, что они вроде как согласились. «Вроде как или точно согласились? – расспрашивал потом Сашка. – Они точно поняли, где ты их будешь ждать?» – «Да все чики-поки!» – настаивал на своем Лешка, про себя надеясь, что все и правда вышло как надо.

Выскользнуть на ночь глядя из лагеря оказалось достаточно легко. Удостоверившись, что все подопечные лежат в своих палатках, Люся снова радостно умотала куда-то с Деминым. Кто-то из старших тоже последовал их примеру: Лешка видел, как через поле в туман уходили два парня и две девчонки. Кто-то снова собрался у костра рассказывать страшилки. Кто-то большой компанией набился в одну палатку и занимался там, судя по звукам, чем-то интересным. В общем, все было как всегда.

Пока дожидались ночи, пока шли на назначенное место, Лешка уже раз сто представил себе сцену своего триумфа и позора гопников. В красках увидел, как они пугаются, как бледнеют их лица, как трясутся руки. Как они кидаются к Лешке за помощью, падают перед ним на колени, умоляют его объяснить, что происходит, спасти и защитить. А потом все равно, конечно же с не выдержавшей и раз и навсегда тронувшейся в неизвестном науке направлении психикой, убегают, как-нибудь особенно смешно размахивая руками, падая и причитая. Лешку распирали эмоции.

– Не, а че вы такие спокойные? Это же будет эпичная сцена! Это же, в натуре, будет кино века! Короче, «Ведьма из Блэр»[21] отдыхает. Я их так пугану – мало не покажется. Они же кто, в натуре? Дрищи! Думают, они настоящие пацаны. Ха! Дрищи и трусы. Не чета мне. Нам. Сами-то они поняли, на кого батон крошить начали? Не! А тут – упс! У них все еще впереди. Я уже ржу-нимагу. Так и вижу, как я стою, а они уползают. Я им сам еще какую-нибудь страшилку расскажу. Такой хоррор устрою! Ты, Анька, только снимай все хорошенько. Они в коматозе, а посередине я красава. Звезда ютьюба! Ва-аще звезда! – Он шел и делился своим видением ситуации, размахивая руками и время от времени забегая вперед, чтобы заглянуть в лицо друзьям.