Полисмен, пытавшийся привести хаос в некоторое подобие порядка, медленно подошел, скрывая свое раздражение.

— Вы не проедете через поселок, — угрюмо сказал он. — Во всяком случае, в ближайшее время.

— А в чем дело?

— Главная улица перекрыта. Отсюда начинается процессия.

— Всего семь часов. Я думал, она начнется не раньше восьми.

— Люди собираются с шести утра и прибывают весь день. Бог знает, сколько уже набралось, но несколько тысяч — это наверняка.

— Послушайте, я из «Курьера». Мне нужно попасть в церковь.

— Да, у всех свои проблемы, правда? — Полисмен бросил сердитый взгляд на машину, остановившуюся за малолитражкой Фенна, и еще несколько, гудящих позади нее. Его рука поднялась к ним, как дирижерская палочка, требуя тишины. — Можете попытаться проехать по объездным дорогам. Попробуйте через Флекстоун — по крайней мере, подъедете ближе.

Фенн тут же дал задний ход и подъехал, насколько смог, к стоящему позади автомобилю. Почувствовав легкий толчок бампера, он включил первую скорость и выкрутил руль. Чтобы выехать, потребовалось четыре раза маневрировать туда-сюда, заезжая на обочину, но в конце концов удалось развернуться от Бенфилда к слепящему свету фар встречных машин.

Подобного следовало ожидать — в последние несколько дней пресса только и говорила об этой истории. Почему болван епископ не прислушался к нему? Кипя злобой, Фенн хлопнул ладонью по баранке.

Вскоре он доехал до указателя на Флекстоун и свернул на темную проселочную дорогу. Она была извилистой, и по пути встречалось мало домов, пока впереди не показался сам хутор — да и он представлял собою всего два коттеджа и несколько каменных домиков, образующих тупик. Слева виделось странное сияние в небе, и Фенн понял, что это Бенфилд, — поселок освещался, как никогда раньше. Репортер выругался про себя. А потом вслух.

Вскоре Фенн доехал до пересечения с другой главной дорогой и застонал, увидев вереницу машин, едущих в том же направлении. Он быстро принял решение, вырулил на обочину, запер машину и пошел пешком, зная, что еле движущиеся рядом машины скоро совсем остановятся. До церкви оставалась добрая миля, но добраться туда можно было только пешком, пока не образовалась толпа.

«Сумасшествие, — повторял про себя репортер под ритм шагов. — Все спятили».

В ночи вспыхнул яркий белый свет, луч выделился из рассеянного сияния поселка. Это был главный прожектор самой церкви, и он, как пение сирен, словно манил путников, чтобы потом уничтожить. От жуткого света Фенн поежился. В небе плыли густые тучи, их края ловили серебристый отсвет луны, подчеркивая изорванные, изменяющиеся очертания.