…и были другие — призрачные лица, которые он с трудом вспоминал, несчастные, ставшие жертвами его небрежности и неправильного лечения, побочные жертвы его злоупотреблений алкоголем и наркотиками…

…другие, большинство из которых он определенно не знал, еле видимые в толпе тени прошлого, умершие еще до его появления…

…и еще другие, более отчетливые, чем предыдущие, некоторых он даже узнал, поскольку их использовали в ритуалах…

…и среди них стоящий в дверях маленький Тимми Норрис, всего семи лет отроду, его фигура видна отчетливее всех, он почти реален, почти осязаем…

Услышав тихое пение убитого мальчика, доктор Степли медленно опустил руки. Каким-то образом слова, как бы тихи они ни были, слышались сквозь шум позади. Тимми пел гимн, и Степли узнал его, этот гимн он слышал во сне, в ночных кошмарах…

Доктор начал понимать.

— Н-е-е-е-т! — закричал он.

Не отрывая глаз от мальчика в открытых дверях, он скатился с лестницы и только у самых дверей выпрямился, но его спина по-прежнему скользила по стене; он мотал головой, пытаясь отогнать обретающее реальность видение.

Крики, бормотание, стенания из приемной продолжались, но, несмотря на это, ясно слышалось тихое пение мальчика.

Доктору Степли потребовалось несколько секунд, чтобы отпереть разнообразные замки, но в конце концов он распахнул входную дверь. Словно привлеченный звуками, внутрь заплыл грязного цвета туман, и доктора едва не стошнило от его запаха; это напомнило ему о тех домах, куда его вызывали и где мертвые тела лежали не освидетельствованными по нескольку дней — не такие уж редкие случаи для этих треклятых времен, — заползающая с улицы мгла имела тот же сладковато-тошнотворный аромат разложения. Зажав нос и рот рукой, Степли бросился на улицу.

Его машина стояла в мощеном палисаднике перед кабинетом, и, спеша к ней, доктор полез в карман за ключами. Обнаружив, что ключей там нет, он вслух застонал. Нет, он не мог вернуться, он не может вернуться. Через открытую дверь по-прежнему доносились голоса, теперь слабее, но неземной голос мальчика слышался так же ясно.