– Игорь! Она сзади!

Но Игорь спал. Сидел на моем стуле и спал. Колдунья выбралась из дыры по ветвям на пол, снова в своих вороньих лохмотьях, снова не отнимающая коленей от груди. Она что-то бормотала, медленно подбираясь ко мне. Я стоял столбом. Она приблизилась, подняла нос кверху, посмотрела своими бессмысленными бельмами и быстро прикоснулась ладонью к моей ноге. Я успел только скривить лицо, а безумная старушка уже хихикала где-то в прихожей. Играть с ней в салочки не было никакого желания. На какое-то время стало тихо, потом я услышал, как открывается входная дверь. Ушла? Впустила кого-то? От последней мысли стало холодно. Никаких звуков больше не было. Затем шелест справа – это живые ветви гладили спящего Игоря, лезли ему в рот. Боже. Меня передернуло от отвращения. Я пошел к выходу из комнаты, осторожно выглянул – да, дверь оказалась открыта, и, кажется, не только моя. Соседская тоже.

Накатило чувство стыда. Вероника. Я оставил ее тогда с чародейкой и не видел все эти дни. Потом вдруг вынырнуло подозрение: а если Вероника на самом деле… Я двинулся по сумрачному коридору, выбрался из квартиры, зашел к соседке. Обувь, вешалка, овальное зеркало, обои с единорогами. Увидел ведьму. Она была в спальне, сидела по-совиному на спинке детской кроватки. Седая взлохмаченная голова повернулась ко мне, эти бредовые выпуклые бельма. Ее взгляд ударил под дых, стало почти светло, мрак сжался в лохмотьях ведьмы, пол качнулся у меня под ногами. Я почувствовал мерзкую слабость во всем теле, захотелось сползти вниз прямо здесь, но я не мог, не контролировал себя. Тьма пульсировала, пол шевелился, это вызывало тошноту. Мои ноги неверно шагали вперед, я не хотел идти, это не я, это все из-за глаз колдуньи. Она достала младенца из колыбели. В голове, в горле, в груди, в животе – я орал что есть мочи, беззвучно. Казалось, это меня разорвет. Чужие мягкие ноги, шаг, еще один, я в спальне, слева белеет постель, там спит Вероника, старуха протягивает мне ребенка, и я беру его, почему, Господи, почему я это делаю… Мгла снова растекается вокруг, но я успеваю заметить, как ведьма раздвигает колени и достает из лохмотьев другого младенца, своего. Больше ничего не видно, но я знаю, что она кладет его в кроватку.

Когда темнота расступилась, я сидел за столом на своей кухне. Горел свет, в воздухе висел густой запах варева. Старуха-ворона сыпала специи в кастрюлю на плите, слышно было, как там что-то кипит. Я поднял глаза к лампе на потолке, и она начала гаснуть. Затем свет вспыхнул снова, передо мной стояла тарелка с дымящейся наваристой жижей, в руке – ложка, и я ел, ел, немного соли, много перца, как же это было вкусно, как сытно, как же я изголодался без мяса…