— Написано по-немецки, — отметил Сакс.

Кушинг кивнул.

— Радиоактивные материалы, — сказал он. — Наверное, эти бочки с радиоактивными отходами везли куда-то для утилизации или хранения.

— Вот, дерьмо, — воскликнул Фабрини.

— Расслабься, похоже, они запечатаны, — сказал Сакс.

Так оно и было. Но никому не нравилась идея находится на корабле, набитом чем-то подобным. Утешительного было мало. Во многом, из-за странного голубого сияния, которое они видели. Кушинг объяснил Элизабет, что это значит.

— Нужно валить с этой посудины, — сказал Менхаус.

— Пока не нужно, — сказал Сакс. — Смотрите…

Бледно-голубое сияние снова появилось. Оно вспыхнуло, замерцало, окрасив одну из кормовых кают в цвет электрик. Затем снова погасло.

— И что ты на это скажешь? — спросил Джордж Кушинга.

— А скажу я вот что, — ответил Фабрини. — Произошла утечка этого дерьма. Ее мы и наблюдаем. Возможно, мы все уже заражены.

— Зато сейчас у тебя член будет светиться в темноте, Фабрини, — сказал Сакс. — И Менхаус сможет он него заряжаться.

Но Кушинг лишь покачал головой.

— Радиоактивные отходы могут светиться… наверное… но не так.

— Тогда давайте поглядим, что это, — сказал Сакс.

Он повел их на корму, через лабиринт из лебедок и грузовых стрел, мимо огромных отверстий, проеденных в палубной обшивке, к находящейся за ней каюте. Люк, ведущий к трапу, был открыт.

— Думаете, стоит? — спросил он.

Они стали спускаться вслед за ним. Луч его фонарика прорезал тьму, высвечивая пылинки, грязные переборки и покореженные металлические ступени. У подножия лестницы голубой свет снова запульсировал, отбрасывая на все призрачное эфирное сияние. Они увидели, что оно исходит из открытой двери.

В нос Джорджу ударил запах, от которого заслезились глаза. Воздух был разреженный и сухой, как газ в вакуумной трубке. Было тяжело дышать, хотя, возможно, это была всего лишь паника. Горло перехватило, оно будто сжалось до размеров булавочной головки. Пахло чем-то вроде гниющей рыбы. Но были еще и другие запахи, горячие и едкие.