— Спокойней, — прошу я, медленно вливая жидкость ему в рот. Его тело обмякает, плечи расслабляются. Он пьет долго и жадно, для восстановления ему нужно много крови. Наконец он отстраняется и тянет руку, чтобы вытянуть рот. Задерживает взгляд на мне.

— Ты хреново выглядишь, — замечает он.

— Зеркало говорит то же самое.

Снимаю с него цепи и он садится, привалившись спиной к стене.

— А мои ребята еще не закончили с лекарством, — с тоской вздыхает Америго. — Им нужна еще неделя.

— Как сам?

— Отвратительно. Жутко неудобно смотреть и голова болит, — признается Америго, потирая запястья. — Но это мелочи. Через пару дней привыкну. Что с Айлин?

— Она в порядке. — Кальенте довольно улыбается. — Но у меня для тебя плохие новости. Лив объявили в мировой розыск, как соучастницу отверженных. Установили, что вы были любовниками, что ты помогала ему избегать облова, всячески прикрывала… И что способствовала нападению на Тео. Если ее арестуют, то сметрной казни ей не избежать.

Брат тихо матерится на итальянском. То и дело поправляет черную повязку, закрывающую пустую глазницу, которую сделала для него Лив, пытается почесать глаз, которого больше нет.

— Я знал, что рано или поздно этим все закончится, — с сожалением говорит он. — Она подставилась из-за меня. Черт!

— Из-за нас, если уж на то пошло.

— Нет. Я заварил всю эту кашу с переворотом и несу за это ответственность. Лив не должна пострадать, это не ее война.

— Она уверенна, что ее.

— В этом виноват я. Слишком много рассказывал ей о несправедливости жизни тех, кто за гранью. Лив слушала, сочувствовала, и принимала мои эмоции за свои. Она такой же законник, как ты. Уверен, что, когда она окажется вдали от меня, к ней вернется ее привычное виденье мира.

— Почему ты не можешь допустить того, что она просто поменяла свое мнение? Изменила своим убеждениям?

— Если я допущу подобное, то это может означать, что моя вера в справедливость тоже ненастоящая, и однажды я изменю ей, — поднимаясь на ноги, горячо говорит Америго. — Кстати, почему ты до сих пор не сдал меня? Я ведь каждый день этого жду. Надеюсь, можно сказать, но ничего не происходит. Когда ты уже станешь собой, Зотикус?

— Иди к черту, — беззлобно бросаю я.

— Ладно-ладно, — со смехом откликается Америго.

Выбираюсь из подвала следом за братом. Он уже стоит в гостиной и о чем-то говорит с Айлин. Дина наблюдает за ними, сидя на диване. Взгляд у нее недовольный, сердитый. Брови нахмурены. Она пытается переключить внимание на книгу, что лежит у нее на коленях, но снова поднимает глаза и смотрит на свою кузину и вампира.