– Как ты здесь оказалась? – громко спросил Манг, очень странно произнося слова, словно иностранец, без привычки заговоривший на чужом языке.

Внезапно – неведомо почему! – Роза догадалась, что он и впрямь иностранец, иноземец, и сейчас говорит не просто на чужом, а на совершенно чуждом ему наречии, и даже не говорит, а как бы транслирует свои мысли в голову Розы, облекая их в привычные для нее словесные формулы и образы.

– Отвечай! Как ты сюда попала?! – повторил Манг.

– Я вошла в дом, – пролепетала она испуганно.

– Зачем? – В голосе Манга звенел металл. – Что тебе там было нужно? Я видел тебя раньше. Ты стояла возле Кайтэна, когда на меня напал инугами! Инугами и нэко сразу видят оборотней-скитальцев!

Роза растерянно моргнула. Перед глазами мелькнула картина: черный пес, оскалившись, несется вперед… потом откуда-то взялась маленькая серая кошечка, которая сидит на тротуаре, задумчиво созерцая дом, а потом вдруг, ни с того ни с сего, подскакивает – и с шипением бросается прочь. Причем Розе показалось, что видит она эти сцены не своими глазами, а как бы со стороны! Как бы глазами Манга!

– Инугами и нэко? – повторила она растерянно. – Видят оборотней? Оборотней-скитальцев?!

И опять вспомнилась старуха, которая говорила про оборотней-скитальцев…

– Да! – крикнул Манг. – Инугами и нэко, по-вашему – собаки и кошки, видят нас: Корио, Кайтэнов, демонов Нацу-нэ, видят призраков… Но отвечай, наконец, что ты делала около портала… около Кайтэна… около этого дома?!

Манг по-прежнему сыпал непонятными словами, однако Роза обратила внимание, что произносит он их все лучше и лучше, как будто русский язык стал ему менее чужим. И в голосе появились не только безжизненные металлические, но и живые человеческие интонации. Однако лицо его оставалось неподвижным, равнодушным, и Розе стало ужасно больно из-за этого его равнодушия.

Она вспомнила, как мерзла на перекрестке, лишь бы взглянуть на него, и пробормотала с досадой:

– Я стояла там потому, что хотела увидеть тебя! Я в тебя влюбилась с первого взгляда!

Глаза Манга не дрогнули, лицо его по-прежнему было холодным, и Роза внезапно вспомнила, как слушала в Оперном театре с родителями «Евгения Онегина» и как пел Евгений, прочитавший письмо Татьяны, – с таким же, как у Манга, ледяным выражением: «Но я не создан для блаженства; ему чужда душа моя; напрасны ваши совершенства: их вовсе недостоин я!»

Роза тогда жутко ненавидела Онегина за то, что он такой жестокий, такой холодный, такой инопланетянин!

И внезапно она осознала, что это то самое, точное слово, что оно имеет прямое и непосредственное отношение к Мангу!