Тюрморезов был уверен – это оговор. Новичок, – кстати, его тоже звали Энди, – неоднократно слышал о том, что этот матрос ворует все без разбору и у всех подряд. Хотя у новичка клептоман, скорее всего, не крал. Тот выдумал кражу, чтобы предъявить претензию капитану и перестать работать. Вот только зачем?.. Вряд ли рыжий капитан заплатит хоть пенни матросу, который весь рейс ничего не делал. «Этот новый матрос явно ненормален… – размышлял Евграф. – Зачем он вообще устроился на этот корабль?.. Зачем рыжий его взял – это понятно. У него просто нет выбора. В порту траулер Энди все знают. Ни один приличный моряк на эту посудину не пойдет…»

Капитан очень разнервничался из-за мнимой, как полагал Король Психов, кражи у нового матроса. В один из дней он зачем-то дал указание мотористу остановить двигатель. Тот выполнил распоряжение. Но этот странный приказ, поступивший в самом начале рейса, произвел на моториста такое сильное впечатление, что он «развязал» в тот же час, когда застопорил машину. Нашел где-то бутылку виски, откупорил ее, за тридцать минут прямо в машинном отделении надрался так, что не мог связно произнести и короткой фразы.

Моторист лежал пьяный на металлическом полу машинного отделения, а по всему траулеру шли поиски денег, якобы украденных у нового матроса.

Они никак не находились, – факт кражи не подтверждался, – но на траулере сгущалась особенная психопатская, истеричная атмосфера, которая действовала на каждого, кто находился на борту. В середине дня между двумя молодыми матросами произошла драка. Она едва не закончилась убийством. К счастью, капитан успел схватить молодого матроса за руку, в которой тот сжимал выхваченный из-за пазухи нож.

К этому моменту поиски продолжались в течение нескольких часов. Всем было ясно: никакие украденные деньги не найдут. Но рыжий капитан упорно настаивал, чтобы все, кто был на корабле – кроме предполагаемого вора – того самого матроса-клептомана, продолжали искать деньги.

Наконец, поздно вечером, когда уже стемнело, был дан отбой – рыжий разрешил прекратить поиски. Траулер, – ни команда, ни капитан не занимались его управлением, – покачивался на воде, сносимый куда-то течением и небольшими поднявшимися на море волнами.

Ночью на корабле царила, как определил ее для себя Евграф, «напряженная неподвижность». Двигатель траулера не работал. Ветер, ставший с наступлением темноты сильнее, раскачивал суденышко, заставлял жалобно скрипеть мачты.

Никто из команды не спал. Все ждали каких-то новых событий, но ничего не происходило. Капитан заперся у себя в каюте. Время шло. Члены команды приглядывали за подравшимися молодыми матросами. Они находились в разных частях корабля: один на носу, другой – на корме.