Я спустился через люк, закрыл его и услышал, как на стекло упали последние капли кислотного дождя.

22. Смутные времена

22. Смутные времена

Спустившись в гостиную, я обнаружил там Дэнни и Чарити, а также констебля Джонса, еще двух офицеров полиции и толпу растерянных копов в штатском.

– Где сержант Миллер? – спросил Джонс. – Я думал, он с вами.

– Нет, – ответил я. – Я его не видел.

– Что у вас с ногой? – спросил Джонс. – Похоже, придется наложить швы.

Я опустил глаза: правая штанина потемнела от подсыхающей крови. Бурый Дженкин глубоко рассек мышцу, но с момента моего побега из часовни я просто не чувствовал боли.

– Я… э… зацепился, – сказал я. – Об острый угол чемодана.

– Что ж, похоже, придется наложить швы, – повторил Джонс. – И сделать прививку от столбняка.

– Куда же тогда делся Дасти? – спросил один из офицеров, вынимая сигарету и зажигая ее одной рукой. – В доме викария – миссис Пикеринг, похожая на мясной прилавок в Сэйнсбери. Здесь весь этот бардак, а Миллера нигде нет.

– Я думал, он с вами, – повторил Джонс, нахмурившись, будто я только что вошел в комнату.

Я покачал головой:

– Простите, я не знаю, где он.

И в каком-то смысле это была чистая правда. Я не знал ни где он, ни что с ним. Я лишь молился, чтобы он не слишком сильно страдал.

– Езжайте-ка со своей ногой в больницу, – сказал Джонс. – Мы вернемся позже. У меня есть к вам несколько вопросов.

– Хорошо, – ответил я.

Меня начал бить озноб. Меня трясло от шока и физического перенапряжения, не говоря уже о ране, которую нанес Бурый Дженкин. Я сел в кресло и закрыл лицо руками.

Ко мне подошел Дэнни, потом Чарити.

– С тобой все в порядке, папа? – с тревогой в голосе спросил сын.