По словам врача, такие несвоевременные выбросы адреналина – результат сбоя реакции «Бей, беги или замри», что совершенно неудивительно, учитывая случившееся с Джулией. Со временем это пройдет, уверял он.
Оставалось лишь на это надеяться.
Физически же она была в порядке. Бедро и спина еще немного побаливали, но заживали хорошо. С рукой же было хуже. Ей сделали уже три операции, и сейчас в кисти металла было куда больше, чем костей. По ночам рука сильно болела, но спать Джулии мешала не эта боль, с ней-то она уже сроднилась.
Она просто не спала, и все.
– Как там папа? – спросила Джулия. – Вы хорошо провели время?
– Хорошо, – ответила дочь, плюхаясь на диван. – Мы смотрели «Беламори».
– Кушать хочешь?
– Не-а. Мы с ним ели печенье.
– Ну, конечно. Печенье.
Пожалуй, на одну только Анну случившееся никак не повлияло. Она несколько раз спрашивала, куда пропала бабушка, но удовлетворялась объяснениями, что бабушка отправилась в путешествие и вернется не скоро. Она заинтересовалась ранами Джулии, но не тем, как мать их получила. Джулия знала, что со временем она должна будет все объяснить дочери, когда та станет старше. Но это будет потом.
– Ладно, – сказала Джулия. – Я пойду сделаю себе чаю. Вернусь через минутку.
Зайдя на кухню, включила чайник. На стойке валялась раскрытая воскресная газета, которую Джулия читала в тот момент, когда Брайан привез Анну.