— Встань! Давай, поднимайся! — он поднял ее на ноги, глядя строго, как никогда. — Не умоляй, — приказал он. — Никогда не умоляй. Никого. Поняла? Ни одного мужчину.

— Я не хочу, чтобы ты умер! — прохрипела она. И это было правдой. Реальностью среди всех фикций, игр и интриг. Она дрожала, и слезы медленно текли вниз по ее щекам.

Убирайся отсюда, едва не сказал он. Он думал, что накричит на нее, что может даже ударить ее, потому что это было уже слишком. Это невозможно было вынести. Но факт оставался фактом: у них двоих в запасе были лишь короткие часы, и если ей придется умереть — если придется — тогда он хочет провести с нею все оставшееся время. Он не позволит ей умереть от пули какого-то незнакомца, который никогда не сможет узнать ее настоящую. Нет, Майкл Галлатин возьмет на себя ответственность за то, чтобы ее смерть была как можно мягче. И вдруг — совершенно неожиданно — он почувствовал жжение в собственных глазах. Он опустил голову, но она уже успела увидеть все.

Она приложила палец к его губам и прошептала — твердо и ясно:

— Я не позволю тебе потеряться.

— Я тебе лгал, — услышал он собственные слова. — Мой вестфальский акцент — фальшивка. Я его тренировал. И я не родился в Дортмунде. Я… отличаюсь от других. Я родился и провел детство в России. А то, что ты слышишь в моем акценте — это…

— Тссс, — сказала она. — Это неважно. Просто ответь мне на вопрос: это ведь не ты предатель, верно?

— Нет, я не предатель.

— Тогда что еще может быть важно? Очень хорошо, что ты родился в России, — она не ждала от него комментариев. — Если бы ты послушал истории большинства гостей на вечеринке «Сигнала», ты бы нашел множество людей с нежелательными семейными корнями.

Сила иллюзии, подумал он. Прямо сейчас она создавала в своем разуме его новую историю, представляла его ребенком злополучной любви между немецким офицером и русской девицей накануне Первой Мировой Войны. Представляла себе, как нежная и простодушная девушка после отправила своего сына в Дортмунд с отцом ради лучшего будущего, в котором он получит образование и просвещение. Но на самом деле это казалось слишком похожим на фильм, который они смотрели несколько дней назад.

Какой смысл идти по пути истины? Его история была слишком нереальной, чтобы поверить в нее. Или показать ей? Но… что тогда?

Он мог бы убить ее страхом, а после — отправиться домой, как настоящий герой. Вместо того он крепко обнял ее. Они цеплялись друг за друга так, будто бы остались единственными опорами друг для друга во вселенной.